С/С том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд
Шрифт:
— Будь я Фридлендером, я не хотел бы, чтобы такой мой снимок был напечатан, — сказал Бернстейн, бросая фотографию на стол.
Бердик поднял снимок, вгляделся и присвистнул. Кейд подловил старика в момент истины, когда вся гнусная суть его выступила наружу. Жирное старое лицо на снимке казалось воплощением зла и разложения. Все морщины резко подчеркнуты, глаза в глубокой тени, мешки под глазами, надменные жестокие губы искривлены в злобном оскале.
— Этот кадр мы не будем использовать, — сказал Кейд спокойно. — Мы можем заключить сделку
— Как не будем?! — взвился Мейтисон. — Да это же самый лучший снимок! О чем ты говоришь?! Все остальные гроша ломаного не стоят!
Бердик быстро просмотрел другие фотографии.
— Все они льстят старому педу, — сказал он. — Тот снимок действительно самый лучший, Вэл.
Кейд посмотрел на Мейтисона:
— Фотографии — моя собственность, Генри. Кроме этой, все остальные ты можешь использовать бесплатно. Там есть перевязанная рука Фридлендера, в чем, собственно, и заключается новость. Эти снимки тоже ведь эксклюзивные. Но эту фотку мы придержим, пока я не разрешу ее печатать.
— Ты не можешь запретить мне ее использовать! — яростно заорал Мейтисон.
— Генри, если ты сделаешь это, — сказал Бердик, — Кейд может вчинить иск «Сан» за нарушение авторских прав.
Кейд повернулся к Бернстейну.
— Мы можем все очень быстро уладить. Не могли бы вы поехать к Фридлендеру, чтобы показать ему этот снимок? Если он не станет выдвигать обвинений против Маршалла и заявит, что это был несчастный случай, мы не станем печатать эту фотографию. Ну, а если он попрет на рожон, то и мы церемониться не будем.
Бернстейн на секунду задумался, потом кивнул.
— Что ж, простенько, но со вкусом, — он положил снимок в кейс. — Я отправляюсь туда немедленно.
— Эй, подождите… — заорал Мейтисон, ударив кулаком по столу. — Вы…
Но Бернстейн уже вышел из кабинета, даже не взглянув на него.
После паузы Мейтисон сказал:
— Вэл, ты понимаешь, что мог бы продать этот снимок любой газете в мире? Этим снимком ты бы мог полностью восстановить свое реноме. Что с тобой?
— Ничего. Просто бывают времена, когда деньги — не самое главное. Я просто хочу вытащить этого пацана… вот и все.
Бердик, глядя на Кейда, думал, что, наверняка, тот старается не ради парня, а ради его сестры. Он надеялся, что все так и было.
Часам позже позвонил Бернстейн.
— Сработало, — сказал он поднявшему трубку Мейтисону. — Я сейчас направляюсь в полицейское управление. Фридлендер отозвал обвинение. Очень удачно, что это был его револьвер, а не Маршалла. Теперь версия такая: Маршалл случайно наткнулся на револьвер в ящике стола, вытащил, чтобы разглядеть, вертел в руках, не зная, что он заряжен. Ну, пушка и выстрелила.
Мейтисон глубоко вздохнул.
— Неужто хоть один дурак поверит этому вранью?
— Конечно же, никто не поверит. Но доказать-то ничего нельзя.
Мейтисон печально взглянул на оставшиеся снимки Фридлендера и Джерри Маршалла. По крайней мере,
— Ладно, — сказал он. — Спасибо, что позвонили.
— Парня через час выпустят. Завтра ему придется все же предстать перед судом, но это уже будет чистая формальность. Я обо всем позабочусь, — сказал Бернстейн и внезапно засмеялся. — А этот ваш Кейд — непростая штучка. Мне бы и в голову не пришло шантажировать Фридлендера. Кейд четко просек его психологию.
— В самом деле? — кисло ответил Мейтисон и положил трубку.
Кейд и Бердик стояли у входа в полицейское управление, когда оттуда вышел Джерри Маршалл в окружении возбужденных газетчиков. Злой полицейский расчищал Маршаллу путь к автомобилю Кейда. Под сверкание фотовспышек Джерри забрался в машину и плюхнулся на заднее сиденье. Кейд тут же нажал на стартер.
— Мистер Бернстейн объяснил мне, что вы для меня сделали, мистер Кейд, — сказал Маршалл. — Я очень обязан вам. Огромное вам спасибо.
— Вы больше обязаны своей сестре, чем мне, Джерри. Она прекрасная девушка. Постарайтесь не огорчать ее в будущем.
Бердик про себя улыбнулся. В голосе Кейда звучали ноты, которых он никогда раньше не слышал. Бердик знал о Хуане. И он надеялся, что Вики Маршалл сможет стать столь необходимым для Кейда противоядием.
Кейд притормозил у дома, где они с Бердиком жили.
— Поднимайся наверх, — сказал он Маршаллу. — А мы пока чуток покатаемся. Отвези сестру домой и держись подальше от всяких приключений. Часа через два мы намерены лечь спать. Желательно, чтобы к этому времени вас там не было.
Маршалл выбрался из машины. Потом наклонился к стеклу.
— Вики захочет поблагодарить вас. Пожалуйста, поднимитесь со мной.
Кейд покачал головой.
— Не люблю я этих эмоций… Не заставляй ее ждать. Пока, Джерри, — он вырулил прочь от бровки.
— Ловко ты все провернул, — сказал Бердик, закуривая сигарету. — И девица очень милая.
— Да, — согласился Кейд.
Они ехали по оживленным улицам в густом потоке машин, и временами Бердик бросал взгляд на Кейда. Спокойное выражение лица и некоторая мечтательность во взоре Кейда понравились Бердику. То были первые признаки, что боль и напряженность, постоянно сопутствующие коллеге с тех самых пор, когда Бердик с ним познакомился, начали исчезать.
На следующее утро оба вылетели из Нью-Йорка в Голливуд. Это было оговорено еще две недели назад. В Голливуде они должны были сделать статью о забытых кинозвездах. Для Кейда это была прекрасная возможность показать все, на что он способен. Мейтисон был уверен, что материал получится уникальный.
В Нью-Йорк вернулись через десять дней. Кейд следил по газетам за делом Фридлендера. Собственно, дела никакого не было — как и обещал Бернстейн все быстренько спустили на тормозах. Обвинение с Маршалла было снято, а Фридлендер уехал в Рим, дабы восстановить подорванное здоровье.