С/С том 4. Заставьте танцевать мертвеца. Вечер вне дома. А жизнь так коротка!
Шрифт:
— Какие вы собрали сведения?
— Она — новичок в своей профессии. Занималась проституцией не более года. До этого танцевала в «Голубой розе». Она никогда не значилась в наших списках и не замечена ни в чем предосудительном.
— Войдите и закройте дверь, — распорядился Адамс.
Донован послушался. Он знал, что спокойствие начальника не предвещает ничего хорошего, и все время держался настороже.
— Газеты еще не оповещены, не так ли? — спросил Адамс, отодвигая ногу трупа и усаживаясь на край кровати, не испытывая перед лицом смерти ни малейшего неудобства.
— Нет, лейтенант.
Донован
— Можно будет поставить их в известность, но не раньше полудня, тогда информация попадет как раз в последние новости, — продолжал Адамс. — Таким образом, у вас будут целый день и вся ночь для того, чтобы подготовить материал для утренних газет. Они накинутся на него, как голодные собаки на кость. «Геральд» уже давно ищет ссоры с городскими властями, и если мы быстро не разберемся в этом деле, он сможет нас здорово потрепать, а кое-кто, включая шефа полиции, полетит со своих мест. Шеф «Геральда» Линдсей Барт недолюбливает полицейских. Если бы Барт и его газетенка были не так популярны, их можно было бы не опасаться, но это дело, несомненно, подольет масла в огонь.
— Лессинггон-авеню, это гнездо проституции, находится всего в двухстах метрах от центра города. Отличный скандальный материальчик, в то время как наш шеф заявляет, будто бы город чист, как самая стерильная клиника, — Адамс раздавил сигарету в пепельнице, стоящей на ночном столике и посмотрел Доновану прямо в глаза.
— Я говорю вам все это для того, чтобы до вас дошла важность происшествия. Газеты станут трепать наше имя, и вы, Донован, должны их утихомирить. Сделайте все, что возможно. Если появится необходимость, обращайтесь ко мне за советом. Но в ответе за победу или поражение будете вы, и вы ответите за все. Понятно?
— Да, лейтенант.
Донован едва заметно вздохнул и подумал:
— Ну вот, мы и договорились. Стоило этому маленькому подонку стать начальником, он ждет случая, чтобы уничтожить меня. Он чувствует, что дело почти безнадежное, и это ему на руку. Ну что ж, такова моя участь: убили шлюху, а я попал в гущу интриг.
— Дело нелегкое, — продолжал Адамс. — Особенно, если здесь порезвился какой-нибудь сумасшедший. — Он положил ногу на ногу и обхватил колени руками. — Вы когда-нибудь молитесь, Донован?
Сержант сделался багровым, но видя, что начальник говорит совершенно серьезно, ответил:
— Иногда.
— Тогда вот вам мой первый совет: помолитесь, чтобы убийца не оказался садистом. Если ему понравится закалывать шлюх, он пойдет в другой дом свиданий, и тогда газетчики разорвут нас на части. В нашем городе много таких домов. Преградите ему путь, Донован. Он не должен продолжать в таком же духе.
В дверь постучали.
— Доктор здесь, сержант Донован.
— Откройте, — велел Адамс и приветливо улыбнулся входящему доктору Саммерфельду — высокому, плешивому толстяку с добродушной физиономией. — Она полностью в вашем распоряжении, вы очень желанный гость.
Адамс вышел в гостиную, где полицейский фотограф Холсби устанавливал свой аппарат.
— Следствие ведет сержант Донован, — сказал Адамс,
— Пока врач осматривает тело, пойду поговорю с соседями, может они что-нибудь видели.
— Я отдаю должное вашей наивности, сержант, — ухмыльнулся Адамс, — но должен вас предупредить: сотрудничать с полицией — совсем не в духе проституток.
— Одну из них убили, это поможет развязать языки остальным.
— А вы психолог, сержант, — задумчиво проговорил Адамс.
Донован повернулся к эксперту Флетчеру, который едва удерживался от смеха:
— В спальне на полу вы найдете нож. Снимите с него отпечатки пальцев. И чуть больше активности. Вы здесь не для того, чтобы таращить глаза.
— Хорошо, сержант, — Флетчер щелкнул каблуками.
Донован вышел из квартиры, Адамс некоторое время задумчиво смотрел ему вслед, а потом вернулся в спальню, чтобы поговорить с доктором Саммерфельдом.
Услышав звонок, Рафаил Свитинг вытер рукавом потное лицо. Он видел полицейских и знал, что рано или поздно они позвонят в его дверь. Он тщетно пытался понять, что же произошло в верхней квартире? А что если Фей Карсон убили? Свитинг боялся думать об этом. Ну почему, почему это случилось именно теперь, когда он так удачно лег на дно?
Звонок беспощадно ввинчивался в тишину квартиры, и Свитинг быстро оглядел свою пыльную комнату с обветшалой мебелью, на фоне которой исчезали следы его ночной деятельности. Он быстро запер в шкаф бумагу, конверты и справочники и успокоил себя мыслью, что фараоны не решатся на обыск без ордера. И даже если они узнают его, он чист, они просто окажутся перед фактом, что Рафаил Свитинг продолжает жить и живет как может.
Болонка, тяжело дыша, лежала в кресле. Она боязливо поглядывала на хозяина, словно предчувствуя опасность. Свитинг нежно погладил животное по голове, но его страх уже передался собачонке, и она продолжала шумно дышать.
Собрав все мужество, Свитинг пошел открывать. На пороге стоял высокий, плотный человек и Свитинг облегченно вздохнул: это был не лейтенант Адамс. Этот тип был ему незнаком.
— Что вам угодно? — с легкой улыбкой спросил Рафаил Свитинг.
— Я — инспектор полиции, — представился Донован, пытаясь вспомнить, не знает ли он хозяина квартиры. Кого-то он напоминал сержанту, но кого? — Как вас зовут?
— Свитинг, — отвечал тот, стараясь встать так, чтобы полицейский не мог заглянуть в помещение. — А что случилось?
— Этажом выше убита женщина, — объяснил Донован. — Вы видели кого-нибудь постороннего этой ночью?
— Нет, — Свитинг покачал головой. — Я рано лег спать. К тому же я живу обособленно и не вмешиваюсь в чужие дела.
У Донована появилось ощущение, что Свитинг не хочет говорить правду.
— И вы ничего не слышали?
— Я очень крепко сплю, — ответил тот, чувствуя, что полицейский не опасен. Он не знает Рафаила Свитинга. Вот если бы сюда пришел Адамс, тогда — конец. — Мне страшно жаль, что не могу вам помочь. Но я даже не был знаком с этой молодой особой. Я встречался с ней несколько раз на лестнице, вот и все. Убита, говорите? Это ужасно!