С/С том 7. Почему выбрали меня? Мэллори. Когда обрывается лента

Чейз Джеймс Хедли

Как место для ночлега эта квартира подходила ему и имела несколько преимуществ: она находилась рядом с Вест-Эндом; на каждом окне крепкие решетки, а входная дверь солидная и крепкая. Остальные помещения над гаражом были заняты различными коммерческими фирмами, служащие которых покидали свои конторы в шесть часов, и Корридон оставался единственным обитателем этого стойла.

На следующее утро он проснулся в восемь часов и, уставясь в потолок, начал обдумывать свой отъезд из Англии. Продолжая размышлять о делах, он встал,

побрился и начал переодеваться. Двести фунтов! Полгода назад это было бы нетрудно, сейчас же казалось невозможным. Едва он завязал галстук, как в дверь постучали. Он спустился по лестнице и открыл дверь, решив, что это почтальон. Но вместо него увидел перед собой сияющее лицо инспектора Роулинга из центрального бюро уголовных расследований.

— Доброе утро! — сказал Роулинг. — Ты как раз тот парень, что мне нужен…

Роулинг был крупным мужчиной с широким лицом и красным носом, лет пятидесяти. У него всегда был такой вид, будто он только что вернулся из двухнедельного отпуска на берегу моря. И даже после шестидесяти часов непрерывной работы он был бодр и энергичен. Корридон знал его как храброго и работящего полицейского, безупречно честного, но хитрого, скрывающего свой ум за широкой улыбкой деревенского священника.

— А, это ты! — хмуро пробормотал Корридон. — Что тебе надо?

— Ты уже позавтракал? — спросил Роулинг. — Я бы не отказался от чашечки чая.

— Заходи, — сказал Корридон. — Но чая не будет. Если не возражаешь, могу предложить кофе.

Роулинг проследовал за ним наверх по лестнице и вошел в маленькую мрачную гостиную. Пока Корридон готовил кофе, Роулинг медленно прохаживался по комнате, негромко насвистывая популярный шлягер и ничего не упуская из вида.

— Не могу понять, почему ты живешь в такой дыре, — наконец заговорил он.

— Эта квартира меня устраивает, — отозвался Корридон. — Ты же знаешь, я не домосед, как твоя жена.

— Знаю, — буркнул Роулинг, прихлебывая кофе, принесенный Корридоном. — Она, бедная, сейчас гадает, где я. Несладкая жизнь у жены копа!

— Зато у копа прекрасная возможность обманывать жену и рассказывать ей сказки. — Корридон закурил сигарету и задумчиво посмотрел на Роулинга. Инспектор полиции не приходит в гости просто так. Интересно, что привело его сюда в такой ранний час?

— Я вышел из того возраста, когда обманывают жену и рассказывают ей сказки… А где ты провел прошлую ночь?

Корридон стряхнул пепел на ковер и медленно растер подошвой.

— Когда-нибудь ты сведешь меня с ума своими хитростями! Что случилось?..

Роулинг улыбнулся.

— Ты никогда не научишься делать правильные умозаключения, старина. И все же ты мне нравишься. Конечно, ты слишком хитрый парень, тебе иногда не хватает честности, ты жесток, но…

— Ладно-ладно, — перебил его Корридон, — я не настроен шутить! Так что случилось?

Роулинг несколько смутился. Корридон, который хорошо

знал его, не принимал этого смущения всерьез. Он знал все выражения лица Роулинга и что они могут означать.

— Ты разговаривал вчера вечером с Милли Льюис? — спросил инспектор и инквизиторским взглядом посмотрел на Корридона.

— О Боже, — пробормотал Корридон, — я так и знал, что она влипнет в историю с этим кольцом! Несчастная маленькая сучка! Ну да! Я угостил ее вчера выпивкой. А что случилось?

— Ты был у нее дома?

— Ты пытаешься острить? — Его лицо напряглось. — Неужели думаешь, что я хожу домой к таким женщинам, как Милли?

— Зачем же так волноваться! — усмехнулся Роулинг. — Ты мог просто проводить ее домой, не обязательно было спать с ней!

— Этого не было! — отрезал Корридон. — А чем это вызван твой интерес к Милли?

— Ты ведь по-дружески относился к ней, не так ли?

— Да, а что… у нее неприятности?..

Роулинг покачал головой.

— Уже нет…

Наступила долгая пауза. Корридон с недоумением смотрел на Роулинга.

— Что это значит?

— Она умерла, старина!..

Корридон отодвинул от себя чашку и встал.

— Ее убили вчера вечером, — продолжал Роулинг, — около половины двенадцатого…

— Понимаю… — Корридон медленно прошелся по комнате, заложив руки в карманы и стараясь успокоиться. Милли была частью его прошлого, и он знал, что ему будет недоставать ее.

— Я подумал, может, ты что-нибудь знаешь об этом деле… Она не собиралась с кем-нибудь встретиться?

— В одиннадцать часов она ушла из «Аметиста», — ответил Корридон. — Я ушел минут через десять. Видел, как она разговаривала с мужчиной на углу Пикадилли и Олдерм-стрит. Потом они пошли вместе в сторону ее квартиры.

— Значит, было примерно двадцать минут двенадцатого?

Корридон кивнул.

— Описать его не смогу, просто не обратил внимания… Теперь жалею об этом. Помню только, что он худощав, одет в темное пальто и шляпу.

— Жаль, — Роулинг задумчиво потер челюсть, — обычно ты более наблюдателен… Да, это нам мало поможет!

Корридон бросил сигарету и тут же закурил новую. Он вспомнил о дочери Милли. Что же будет с ребенком? У Милли никогда не было денег. Значит, теперь о девочке придется заботиться ему…

— Как она умерла?

— Довольно страшная смерть, — спокойно проговорил Роулинг. — Очевидно, маньяк…

Корридон резко повернулся к нему.

— Что случилось?

— Перерезано горло, — ответил Роулинг. — Должно быть, парень потерял голову. Придется предупредить других девушек. Безмотивные сексуальные преступления всегда дьявольски трудно раскрыть!

— Ты уверен, что это безмотивное преступление?

— Во всяком случае, так оно выглядит, — сказал коп. — Это не первая проститутка, убитая подобным образом, — усмехнулся Роулинг. — И не последняя.