С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник

Чейз Джеймс Хедли

— Я человек предусмотрительный, — ответил я, а сам лихорадочно подсчитывал в уме шансы, успею ли выхватить пушку, прежде чем дылда наделает в моем организме дырок.

— Письмо есть, будьте уверены, — сказал я со всей убедительностью, на которую был способен.

Паркер был спокоен, но мне не нравилось отсутствующее выражение на его лице.

— Итак, вопрос первый: где Веда?

— В надежном месте.

Худой верзила, должно быть, был ясновидящим, так как сунул руку мне под мышку и вытащил револьвер.

— Тебе

он больше не понадобится, гад, — шепнул он мне на ухо.

— Я заставлю тебя говорить, — прошипел Бойд, — тебя, наверное, никогда не били каучуковой трубкой по голове? Это неприятно, зато не оставляет следов. Мы исполним траурный марш Шопена на твоем черепе вместо барабана.

Толстяк отклеился от подоконника и вынул из кармана каучуковую трубку. Он стал подбрасывать ее на ладони, свирепея на глазах.

Размышляя, я пришел к выводу, что место для выяснения отношений было выбрано ребятками неудачно. В здании было полно респектабельных людей, которые непременно пожелали бы узнать, откуда шум, коли таковой возникнет. И вообще эти жалкие террористы нагоняли на меня тоску.

Я надеялся, что верзила понимает, что шуметь нельзя, поэтому, резко повернувшись, я двинул ему в подбородок.

От неожиданного удара он не удержался на своих ходулях и рухнул на пол, неловко приземлившись на правую руку, зато толстяк не растерялся и бросился на меня разъяренным тигром.

Бойд вскочил с кресла и подставил этому бойцу подножку. В это время дверь открылась, и, держа пистолет в руке, вошел Лу Фарелл с видом человека, собравшегося подышать перед сном свежим воздухом.

— Салют! — поздоровался он. — Эти мальчики вас обижают, Джексон?

Я воспользовался замешательством в стане противника и влепил толстому сочную оплеуху. Он отлетел и тяжело грохнулся о спинку стула. Трубка выпала у него из рук. Верзила посмотрел на свою, очевидно, вывихнутую руку и завопил так, что задрожали стены.

Лу направил пушку на Бойда, не выпуская из виду и толстяка. Пистолет в его руке смотрелся достаточно убедительно.

— Не волнуйтесь, парни, — сказал он беззаботно, — посмотрите, что стало с вашим маленьким приятелем, то же будет и с вами.

Он быстро шагнул вперед и ударил Доминика прямым в левый глаз. Пока Бойд падал навзничь, я успел схватить настольную лампу и далеко не плавно опустил ему на голову. Этого показалось мне недостаточно и для верности я запустил в него ониксовой пепельницей. Вслед за этим последовала пачка фотографий с изображениями голых девочек, а я порыскал глазом в поисках предметов потяжелее.

Я так озверел потому, что вспомнил, как этот разбитоголовый грозился выбросить меня с восьмого этажа без парашюта.

— Не сердись, — сказал Лу грубому толстяку, который уже очухался и теперь подпирал стенку.

Я ухватил Бойда за шиворот и поставил на ноги. Он плюнул мне в лицо и попытался

было размахнуться ручонками, норовя попортить мне внешность. Я уклонился от его размахиваний и влепил для симметрии и в правый глаз. Потом встряхнул несколько раз и швырнул в кресло.

Его воинственность испарилась, но, чтобы не возникало рецидива, я нанес Доминику мощнейший хук в челюсть.

Это добило его окончательно — мой недруг застыл в кресле неподвижно.

Я поправил манжеты, стряхнул пыль с рукава и, честное слово, почувствовал себя лучше.

— Салют, — сказал я союзнику, — откуда ты взялся, Лу?

— Ник велел мне всюду следовать за вами, — сказал Лу, безмятежно улыбаясь.

— Поедем или еще поговорим с ребятками по душам? — Он бросил многозначительный взгляд на верзилу, который баюкал вывихнутую руку.

— Поедем, — сказал я.

Подойдя к Бойду, я попытался поставить его на ноги, но он выскользнул из рук и разлегся на полу.

— Где кинжал? — спросил я, поднося к его носу кулак.

Он очнулся, посмотрел на меня распухшими глазами и пробормотал:

— У меня.

— Тогда к тебе и поедем. — Я подтолкнул Бойда к двери и повернулся к Лу. — Я чувствую себя в безопасности, если ты поблизости.

Мы оставили толстяка и верзилу в покое, раз уж они перестали проявлять к нам интерес, и двинулись клифту.

Я вел Бойда к выходу, бережно поддерживая его под локоть. Ноги ему плохо повиновались. Лу держался сзади.

— Еще один такой фокус, и я отправлю тебя прямиком к Редферну, — сказал я.

Доминик прислонился к стенке и вытер рукавом пот.

Мы спустились на первый этаж. Мальчишка-лифтер посмотрел на Бойда и опустил глаза. Хорошо вышколена прислуга в этом здании.

Мы пересекли тротуар, и я запихнул свой трофей на заднее сиденье машины. Бойда не пришлось долго упрашивать, чтобы он сообщил свой адрес. Он жил на Малкольм-Драйв.

Мы проехали по длинной аллее вдоль лужайки, на которой вполне можно было разместить площадку для игры в гольф, и подъехали к дому, настолько импозантному, что он при некотором воображении мог сойти за Букингемский дворец.

— Выходи, — сказал я Доминику, когда Лу остановился перед входом.

Он почему-то не стал возражать.

— Не хочу больше рисковать, — объяснил я Лу. — Если мерзавец будет фокусничать, дай ему рукояткой по голове.

Но по всему было видно, что у Бойда отпало всякое желание фокусничать. Он едва передвигал ногами, и нам пришлось тащить до входной двери его на себе.

Мы прошли в вестибюль размером с ангар для самолетов.

— Кинжал, — сказал я, — и покончим с этим.

Старый джентльмен, похожий на архиепископа, но, очевидно, дворецкий, возник перед нами. Увидев Бойда, он открыл рот и двинулся на нас, но мой грозный вид заставил его остановиться.