S-T-I-K-S. Человек из Пекла. Книга 3
Шрифт:
Седьмой Сдвиг прикончил Элитника и изуродованная пулемётным огнём туша с пробитой Дарами в двух местах башкой, рухнула наземь и закувыркалась, захрустев ломающимися костями и трескающимися костяными пластинами.
Патроны в ленте уже кончились и Дима, поняв, что с тварью покончено, ссыпался обратно в салон.
— Гони, Кумар! Остальные уже не догонят! — а сам перегнулся через стенку багажного отсека за новым коробом к пулемёту.
— Убил?! — тут же осведомился Бесогон.
— Убил.
Тот облегчённо кивнул и откинулся на сиденье с левой стороны.
— Чего эта ху…сосина так рванулась резко, видели?! — спросила чуть на повышенных тонах ещё не отошедшая после стрельбы Лекса. Гильз, кстати, и пустых магазинов на полу и сиденьях валялось изрядно.
— Это у неё Дар такой, взяла сил у свиты и временно стала ракетой, — ответил Дима, раскочегаривший живчиком свой "моторчик" для восстановления сил.
— О как… — только и буркнула в ответ Лекса, представив на секунду, что могло произойти, доберись такая "вкачанная" дармовой силой тварь до машины.
Да и без "допинга" всем бы хватило. Конечно, могли справиться и без Медоеда. Олеся "хлопнула" бы сейсмоударом и пусть даже это не остановило монстра, но замедлило бы изрядно. Затем Клокстоппер Бесогона. Но пришлось бы тогда останавливать машину, а тварей в свите Элитника полно. И как оно всё обернулось бы, тут половинка на половинку уже.
Но, благо, справились, миновала опасность и внедорожник всё дальше и дальше увозил людей от оставшейся без Вожака стаи. У заражённых сейчас свои разборки начнутся. Про трофеи никто из путников и не заикнулся даже, очевидно всё, только Кумар печально вздохнул.
Минут через пять, когда сгрудившаяся в кучу стая скрылась за очередным холмом, стало гораздо спокойнее. К этому времени Медоед и пулемёт уже перезарядил и остальные посбрасывали валяющиеся гильзы с сидений на пол, на привале займутся уборкой.
А через пару часов спокойной езды Кумар предупредил, что скоро доберутся до мёртвых кластеров. Оно и чувствовалось. Уже сейчас заражённых не было, а последнюю стаю, и то, на горизонте, видели минут сорок назад. Вообще, вокруг стало пусто, ни единой живой души, кроме рейдеров в машине.
Черноту все увидели одновременно. Внедорожник перевалил через очень пологий холм и впереди, километрах в трёх, на горизонте всё оказалось черным-черно и совершенно плоско, как лист бумаги. Конечно, когда подъедут ближе, станут видны и неровности, осыпавшиеся кучами мелких осколков деревья и кусты, но это детали, не заметные на общей картине совершенно сюрреалистичного пейзажа. Вот, казалось бы, здоровая земля, трава так и пышит жизнью. И тут же граница, как ножом отрезали, а дальше жизни нет, сплошная еле поблёскивающая на гранях осколков Чернота, почти полностью поглощающая сам свет. Это завораживало и одновременно пугало своей неуместностью. Оно было "лишним" и чужим здесь, как клякса мазута на цветной скатерти. Дорога, как виделось с вершины холма, упиралась в Черноту и сразу в ней терялась, словно обрубили.
— Подъедь поближе, — попросил Медоед.
Бесогон и Анжелика покосились на парня, но ничего не сказали. Кумар только кивнул.
Остановил
Первое, на что сразу обратили внимание, это тишина. Здесь, около Черноты, казалось, что сам воздух застыл, не было никакого движения вообще, словно мир находился в неком пограничном состоянии не-жизни или не-смерти, даже краски поблёкли, уйдя в сероватые оттенки.
Рейдеры собрались возле машины, оглядываясь по сторонам и ёжась от дискомфорта. Всё же нечасто в таких местах находиться приходится.
— Привал пока, тут нас точно никто не побеспокоит. Тачку дозаправим, поедим, передохнём и в путь, — сказал Бесогон.
Отвечать ему не стали, лишь обозначили согласие кивками.
— Пройдусь до Черноты, — сказал Дима.
— Я с тобой, — Анжелика.
— Все тогда пойдёмте, тоже интересно, хоть и бывал тут не раз, — подытожил Кумар и рейдеры всей компанией двинулись к мёртвому кластеру.
Встали в метре от границы. Дорога упиралась сразу в Черноту, без перехода. Вон он асфальт и тут же, без перехода, уже абсолютно иная материя.
Дима прислушивался к себе и понимал, что ничего особенного не ощущает. Да, чувствовалась рядом не просто пропасть, а провал, сквозная "дыра" в мироздании. И это захватывало дух. Но никакой тяги или чего-то ещё не было. С другой стороны, притягивать пропасть может только самоубийц, кем Медоед не являлся от слова совсем. Ему же было интересно, как изменилось его восприятие Черноты с последнего раза на ней пребывания ещё там, Дома и после всех изменений, произошедших с ним за это время.
И никого не предупреждая, Дима шагнул, захрустев битым "стеклом" под подошвами берцев. Немного качнуло, но не более того. Остальные же, кроме Анжелики, напряглись, ожидая, что парень сейчас рухнет наземь и его начнёт колбасить, как это и должно происходить со всеми нормальными иммунными. Медоед развернулся к удивлённым товарищам. Только Анжелика выглядела по-другому. Она "спрашивала". И Дима "отвечал".
Он "сказал", что прекрасно ощущает переход и может хоть сейчас "провалиться" в иномерность изнанки Стикса. И даже, скорее всего, останется жив, "вынырнув" обратно в Улей, правда, хрен знает где и, главное, "кем". Как ориентироваться "там", как искать нужную точку выхода, он не представлял. Как и не знал точно, каким образом "сохранять" себя, своё Я и не раствориться сознанием в том пространстве.
А ещё, ступив на Черноту, Медоед понял, насколько, оказывается, хрупка "мембрана" и что произойдёт, если её разрушить. И нет, никаких его сил не хватит на это, как и не хватило бы и у всех иммунных вместе взятых. Парадокс. Знать, что эта преграда эфемерна и одновременно с этим ощущать её незыблемость по эту сторону мира.
— Ну и? — спросила Лекса.
— Всё, — усмехнулся Дима. — Я, что хотел, выяснил. Можно возвращаться.
— В смысле… и всё? — поразилась она снова. Тут уже Медоед не выдержал и хохотнул.