S-T-I-K-S. Дети подземелий
Шрифт:
Всё это уже не то. Какой из него кабинетный работник? Подготовка-то совсем другая.
Пришлось выкручиваться. Причем самому. Пятнадцать лет службы в частном охранном агентстве дались ему нелегко. Все чаще давала о себе знать старая травма - подскакивало давление, участились продолжительные головные боли, похожие на изощренную пытку, здоровый образ жизни, рекомендуемый врачами был в такой ситуации, как мертвому припарка. Когда Антонов потерял сознание на рабочем месте, пришлось самому себе признаться в нелицеприятной правде - пора на пенсию.
Семьей он так и не обзавелся. Перед тем, как купить
Перенос в Улей вдохнул в Альта новую жизнь, и жизнь эта ему ох как нравилась.
Начинать с нуля всегда непросто, а в области, которая тебе не по душе, непросто вдвойне. Когда Альт встретился с Гипсом, на тот момент уже занимавшим пост главы поселка, Антонов понял, что дело тут не в личной неприязни. Кваз из себя ничего не представлял. Хороший управленец, не более. А вот кадровик из него оказался и попросту аховым.
Альта, человека, принимавшего активное участие не в одной антитеррористической операции, в большинстве своем довольно успешно, засунули... в ремонтный цех, рядовым механизатором. Видимо, если бы он занял место в управленческом аппарате Подземелья, то стал бы очень опасен для Гипса. Шибко умным здесь никто не радовался.
И нечего возражать, здесь все равны. А потому, уважаемый, гните спину на благо общества и не возникайте по пустякам, террористов здесь нет. Альт вздохнул. Бойцы спецподразделений так просто никогда не сдавались.
***
Ух! Разделочный топор гулко стукнул по деревянной доске, разделив руку на две равные части. Фаечка скинула куски туши в пятидесятилитровый чан. Кастрюля была почти заполнена. Совсем рядом стояла такая же посудина.
Фаина, примерившись, оттяпала у выбранного трупа ногу.
– Хорошая, и мясо есть, и жира в самый раз.
– Она положила часть тела на разделочный стол. Ух! Слишком сильно. Ступня, отлетев, свалилась на пол, сопроводив свое недолгое фуате противным шлепком.
– А я говорил, полы потом помоешь.
– Не умничай. Ведешь себя, как моя мама. Тоже мне, надо было так, или вот так, и вообще... вывернуть наизнанку и нарезать звездами.
– Фая злилась, коленный сустав был достаточно прочным, и пришлось работать острым ножом, чтобы освободить две соединяющиеся кости от связывающих их мягких тканей. Операция требовала внимательности и затрат некоторого количества времени. Это тебе не шейку бедра топориком раздробить.
Рыбник, казалось, не обратил внимания на неуклюжую колкость. Перед ним лежало две тетради. Одна - на русском. Другая - на английском. Обстановка к вдумчивому переводу каракулей Одри Чедрос не располагала. Несколько выпотрошенных трупов, сваленных кучкой, еще не воняли, но вид их был, мягко говоря, не фонтан.
– Ты просто не хочешь признать, что я прав.
– Ты не прав.
– Обоснуй.
– Рыбник отложил писанину и внимательно посмотрел на Фаю. Та продолжала увлеченно кромсать ногу.
– Если бы пол был грязным, ступня запачкалась. Логично?
– Продолжай.
– Пол чистый, поэтому, чтобы положить ступню в кастрюлю, мне не придется идти к раковине и ее мыть. Я сэкономила время.
– Все-таки у вас, женщин логика странная.
– У некоторых
– Фаечка примерилась к туловищу, положила мясо стол и продолжила обработку.
– Увидев тебя в первый раз, я не предполагал, что ты так ловко можешь рубить людей.
– Рыбник решил тактично обойти краеугольный камень, и перевел разговор в другое русло.
– А какая разница между трупом коровы и трупом человека?
– У коровы кости толще.
– Вот и я о том же, да и буренку я сама съем с удовольствием.
– Слушай, ведь Катенька и так может перекусить, зачем ты занимаешься этой мерзостью?
– Мне нравится разделывать людей. Шучу, - увидев реакцию Рыбника на свое высказывание, она решила съехать на юмор. Кромсая « этих вкусных человеков», как любила говаривать Катерина, Фаечка получала ни с чем не сравнимый кайф. В мыслях на разделочном столе лежал, конечно, Гипс. Но до этого еще далеко. А пока она потренируется.
– С картошечкой и солью вкуснее. Я забочусь о своем питомце. Вот вернется моя девочка с прогулки - а я ей наваристое рагу и холодца с горчичкой. Как думаешь, обрадуется?
Катенька до сих пор не показывалась. Фая на самом деле очень переживала за свою зверюшку, но виду не подавала и вообще держалась бодро, не покладая рук орудуя разделочным топориком, словно заправский мясник.
Рыбник задумался, твердая, как доска табуретка, порядком намозолила зад, но это волновало его меньше всего. Они достаточно тепло распрощались со Жмыхом. Уезжая на шее монстра, тот до конца е мог осознать, что нищая жизнь рейдера для него наконец закончится. Приличное количество гороха, немного разбавленного ценным жемчугом, гарантировало их с Аконитой безбедное существование на длительное время. А если распорядиться имуществом с умом, то и на всю оставшуюся жизнь хватит. Был бы, тот ум. Напарник был прост, как три рубля одной бумажкой, и провести его вокруг пальца составит труд разве что ребенку.
На прощание Фаина тогда протянула Жмыху Ярко-зеленый увесистый кулек.
– Что там?
– Сладости, сама готовила, - Фаина смущенно улыбалась.
– Это взятка?
– напарник прищурил веселые глаза.
– Нет, Жмых. Добровольная амнезия.
Глава 17. Чужой
Идут деревенские бабы с работы. Рокот двигателей, по дороге на бешеной скорости проезжают два мотоциклиста. Вжиииик! И оба - без голов.
– Кино, что ли, снимают?
– Ты, бы, Петровна, это... От греха подальше.. Косу на другое плечо переложи.
Мутант открыл глаза и попробовал оценить сложившуюся обстановку. Единственное чувство, которое было ему доступно на тот момент - голод. Совершенно дикое ощущение пустоты внутри тела. Стоп. Какое оно у него? Попробовал произвольно пошевелить мускулами. Не получилось. Глаза раскрыты, виден ослепляющий свет нескольких ламп. Больно смотреть. И это было уже второе чувство. Что ж, растем.
Легкая тень загородила часть яркого потока. Что это? Пахнет вкусно. Очень вкусно. Рот, наполнился тягучей слюной, грозящей перекрыть легкие. Все осложнялось тем, что сглотнуть хотя бы собственные соки не получалось. Пустота внутри ныла, тянула, пульсируя неведомыми внутренностями. Он осознал себя.