S-T-I-K-S. Феррум 2: Болото
Шрифт:
Наконец огонь прекратился, и наступила тишина показавшаяся оглушительной. У некоторых звенело в ушах, но не сильно. Феррум, имевший опыт стрельбы в тирах без наушников, еще до первых выстрелов приоткрыл рот и не прогадал. У него ничего и нигде не звенело.
– Должен быть ещё один!
– оповестил всех старшина.
– Кусач в здании, - Сфинкс указал направление на комнату, куда названный зараженный успел влезть, пока его миньоны отвлекали внимание на себя.
– Справа!
– успел крикнуть Феррум заметивший смутное движение в темноте за лестничной площадкой,
Нырнувшая тварь без единого плеска и заметного движения на поверхности воды проплыла под лестницу и теперь неожиданно атаковала. Она выстрелила себя из подводы точно распрямившаяся пружина и если бы не крик бдительного Ферра не сносить бы предупрежденному рейдеру головы. Уже не свежий по меркам Стикса иммунный, обладающий отличными рефлексами, успел среагировать на угрозу и бросился куда мог, то есть пластом к стене под ноги старшине и Валентине. Феррум тут же, как только открылся сектор, дважды выстрелил из уже нацеленного в нужную сторону Вереска одиночными, но склизкий матёрый лотерейщик успел зацепить правую голень Сенеки. Солидные когти разорвали не только штанину, но и по плоти прошлись, оставляя в ней кровавые борозды.
Зазвучали выстрелы на втором этаже. Старшина сразу признал автомат внешников. Гук стрелял уверенно, но на тварь, появившуюся в коридоре, ему понадобилось три патрона. Местные твари хоть и не обрастали такой толстой бронёй как сухопутные, но имели другие недостатки. Развитие в воде делало их особенно сильными и верткими, а эта особь вдобавок ещё оказалась знакома с огнестрелом в чужих руках. Как только его высветили фонарем монстр сразу стал рыскать по коридору от стены к стене, затрудняя прицеливание. Первые две пули не пролетели совсем мимо, но задели ничего жизненно важного. Зато третья угодила точно в глаз, но это скорее совпадение, нежели меткость стрелка.
– Всё, - объявил Сфинкс открывая глаза, но не поднимаясь с коврика.
– Как ты там?
– спросил Феррум у Сенеки.
– Да нога на месте вроде, - ответил тот, бросив короткий взгляд на разодранную штанину и кровоточащую рану.
– Галета ты там как? Приём, - спросила в это время по рации Стрыга продолжавшая светить приколхоженым под ствол ее Сайги фонарем на воду.
– У вас там все? Приём, - спросил настороженно часовой через пару секунд.
Старшина тем временем уже достал из карманов разгрузочного жилета мед пакет со всем необходимым и маленький фонарик. С ними в руках он присел рядом с раненым бойцом, что бы оказать тому помощь.
– Всё не ссы. Смотри за округой. Как понял? Приём, - снова заговорила в рацию Валентина.
– Всё понял. Секу поляну. Приём, - отозвалась рация.
– Будь готов уходить. Конец связи, - закончила радиообмен леди кваз и объявила всем.
– Место скомпрометировано. Считаю, что лучше уж на воде переночевать или плыть до следующей точки.
– Лучше до точки, - высказался кто-то из коридора второго этажа.
– Тогда сворачивает лагерь, грузимся и плюхаем, пока не доплывем до места. Отдыхать
– Чего там?
– спросил раненый никак не выказывавший что ему больно у Феррума присыпавшего раны кровеостанавливающим порошком добытым где-то в аптеке на Болотах и до Башни старшине не знакомым.
– Угу, - старшина не мог ответить нормально поскольку держал зубами фонарик, что бы руки были свободны.
– Да ну тебя, - Сенека изогнулся и заглянул.
– Хорошо он меня. Неплохо зашить бы, - раненый покачал головой.
– Швеи с собой не взяли, - обронил Хохмач догонявший квазку.
– Да иди ты в жопу. На твои шуточки стая, поди, и пришла, - недовольно проворчал Сенека.
– Вот носишь имя философа, а все в жопу да в жопу. Я начинаю подозревать нехорошее, - нашёл время пошутить балагур.
– Меня Сенекой за стойкость к боли прозвали, а не за философствования. Язык у тебя без костей. Кинуть бы чем, да все нужное, - проворчал рейдер получивший имя древнего философа.
– А Сенека что боль терпел? Мазохистом был? – спросил Хохмач, входя по лестнице в воду.
– Стоиком он был, а значит, стойко переносил все тяготы и лишения, - едва не менторским тоном пояснил раненый.
– Ну, ну, - Хохмач ушел.
– Нукает он тут, - буркнул Сенека, снова глядя на ногу.
– Заживёт без зашивания твоя нога. Ты лучше по сторонам смотри, а то сенс сенсом, но хрен его знает, - сказал Феррум освободивший рот и зажавший фонарик между плечом и щекой.
– Да я смотрю, - Сенека стал шарить светом своего фонарика по воде в помещении.
– Ферр, а тебе чего, в натуре корейские девочки нравятся? – спросил Сенека, пока Павлов бинтовал ему ногу.
– Ну, я в этом плане, наверное, как коммунист интернационалист. Мне красивые девчонки нравятся, несмотря на разрез глаз и цвет кожи. Причем и в натуре и в одежде. Но кореянок я смотрел в основном не поэтому, простоватый, но по-своему красивый танец и песенка разжижающая мозг. То, что надо, что бы расслабиться, - попытался объяснить бывший милиционер, но не достиг понимания в этом вопросе.
– Девчачья музыка все эта попса. Уси пуси я вся горю. Сладкая зайка, - раненый едва не сплюнул от пренебрежения.
– Не скажи. Девчонки тоже разные бывают. Панда попсу почти не слушает. Сабатон гоняет постоянно, - возразил Феррум.
– Ну, гоняет и ладно, - не захотел продолжать разговор на эту тему раненый.
– Все готово, - объявил Ферр закончивший с перевязкой.
– Не брат не готово, - объявил боец крещеный в честь древнего стоика. – Нужно пищевой пленочкой плотненько обмотать, что бы рана с бинтами не мокла и что бы кровь твари не учуяли. Они же, как акулы. Раненого за несколько километров вычисляют.