S-T-I-K-S. Мечты сбываются...
Шрифт:
– Хух!
Резко сел на кровати. Дышать тяжело. Весь мокрый, в холодном поту. сердце бешенно колотится, как после стометровки.
Давит! Как же сильно давит! Ярость! Голод! Страх! Смерть! Боже что это?!
Я схватился за голову.
– Ммм!
Трясущимися руками добрался до фляги. Крышку открутил с большим трудом, пальцы не слушались, соскальзывали. Судорожно глотая, половину пролил на себя.
Эта волна несётся с юго-запада прямо сюда.
Нащупал в кармане брюк телефон, подаренный Арманом, набрал номер Седого.
– Да, кто это?
– раздалось с того конца.
– Док! Это док!
–
– Седой к нам несётся огромная стая мутантов! Их тысячи Седой! Эта миграция!
– Уверен?!
– ДА! ДА!
– голос прорезался, я уже почти орал -Я их чувствую! Я сейчас тут просто сдохну от их фона! Поднимай всех, времени мало!
– Понял!
Раздались гудки.
Набрал Лешего.
– Кому не спиться?
Леший просыпайся! Стая идёт огромная, прямо на нас!
– Какая стая?! Ты кто?
– спросил Леший сонным голосом.
– Док! Это я Док! Мутанты идут командир, тревога! Подъём! Ребят буди!
Вдруг в комнате над дверью замигала жёлтая лампа и раздался противный звук
– Бззть! Бззть! Бззть!
Это тревога? Удивился я. вот оказывается, что это за лампы во всех комнатах напиханы, а я час выключатель от них по всему дому искал.
– Подъём! Общая тревога!
– раздался громоподобный бас в трубке. Эти слова явно не мне предназначались.
Я нажал отбой разговора. Предупредил. Успел. И упал потеряв сознание.
– Док! Ты слышишь меня, Док?!
– доносилось как из бочки.
Кто-то меня трепал, так что голова вот вот и оторвётся.
– Док да очнись же ты наконец! Батон, ну сделай хоть что-нибудь! Шевелись быстрее! Глянь, он синий уже!
Что то больно ужалило в руку. Тепло побежало вверх по венам, дошло до шеи, начало печь. Дышать стало горячо, огонь поплыл распространяясь по всему телу. Я ощутил свои ноги, руки. Оказывается раньше их не чувствовал. Сердце, оно горит и бьётся, набирая обороты, даже веки стали пульсировать наливающимся теплом.
Первое, что мне удалось, это пошевелить пальцами правой руки. Потом левой. Потом открыл глаза.
– Очнулся батонэ? Маладэц! От мой кактел даже пакойник очнаитса! Батон свой дела знаит. Вот эта ешо пэй давай, савсем харашо тебэ станет -Говорил лекарь вытряхивая из пузырька в стакан с водой бурую жидкость.
– Пэй.
– сунул мне стакан под нос.
– Толка нэ дыши.
Было поздно, я вдохнул...
Рвотный рефлекс сработал молниеносно. Все содержимое желудка вырвалось гейзером прямо... в тазик?! Откуда взялся тазик?! Секунду назад его не было.
– Воды?
– раздался знакомый голос Аби.
Парнишка стоял около кровати держа пластиковую посудину. Все его лицо, руки, форма были перемазаны в чем то буром. Куртка разодрана, на плече рукав почти болтался.
– На, держи, постой, давай помогу -Раздался другой знакомый голос.
Арман вложил в мои руки стакан с водой, придерживая ,помог выпить.
– Я жэ гаварил, нэ дышы. Зачэм дышал? Харашо убрат успэл. Тепэр пэй давай. Нэ дыши толка батона, нэ дыши! Пэй!
– Давай братан, на раз, два, выдохнул и залпом, убойная вещь, но толковая.
– Сказал Арман, забирая у Батона стакан.
Так же вложил его в мои руки, придерживая своими. Я набрал по больше воздуха в грудь и залпом выпил содержимое. Выдыхая закашлялся,
У Армана живчик на коньяке, крепкий. Продрало пищевод хорошо, даже привкус этой ужасной дряни во рту почти прошёл.
Батон замерил пульс, заглянул в глаза. Посмотрел язык. Пощупал затылок.
– Маладэц Док. Всё савсэм харашо. Севодня атдыхай, завтра прихади. Смотрэть тебя нада ещё, лекарства давать нада. Давай, паправляйса батоне, паправляйса. Мне работы йщё многа севодня.
– Батон, сколько я тебе должен?
– спросил я у выходящего в двери лекаря
– Ни скока батонэ, ни скока. Паправляйса.
И вышел.
Арман пошёл его проводить.
– Ну ты как очухался? Мы думали ты помер. Я пришёл а ты, синий, холодный и как статуя.
– Ты меня нашёл?
– Да. Меня Седой к тебе послал. Сказал, что не видел ни где, просил поискать. Я у всех порасспросил, ни кто тебя не видел, тогда я сюда бегом. Хорошо дверь открыта была, я позвал, тишина, поднялся сюда, а ты труп. Лежишь такой, синий весь и не дышишь, почти. Я зеркалом проверил, совсем чуть-чуть дыхание, но есть. Тогда я пулей к Батону, его дома нет. Я к нашим на стену. Еле нашли его с Арманом, раненых то много. Нас боец Седого на машине привёз, мы же ещё к Батону домой ,за лекарствами заскочили. Я думал не успеем, помрёшь.Успели.
Парнишка потёр грязной рукой не менее грязную щёку, улыбнулся.
– А ты чего такой чумазый и какие раненые, о чём ты?
– Так бой же был.
– Аби удивился вопросу.
– Какой бой?
– теперь уже удивился я.
В голове пусто, совершенно не помнил ночных событий. Даже ещё не понимал почему мне так плохо стало и из за чего вся суета.
– С мутантами. Ты ночью, когда позвонил, общую тревогу включили. Мы бегом на стены. Когда увидели что на нас прёт, дар речи все потеряли. У некоторых истерика случилась. Такую орду даже наши старики не видели, за всю свою жизнь в Стиксе. Еле отбились. Если б ты видел что там творилось! Ребята, постовые, еле успели заскочить. Седой их по рации вызвал. Смели бы их всех к чертовой матери, даже понять не успели бы ничего. Мы первую волну из всех орудий встретили, такой салют устроили, что на век это событие в историю попадёт, точно. Потом мутанты сплошным потоком пошли, часа два пёрли на пролом. Прорыв на западной стене случился, через верх переваливаться начали. Еле кучу эту разбили, обе вертушки подняли в воздух. Там вообще тяжко пришлось, весь основной удар туда был. Потом уже по окружности растекалось всё. А спустя минут двадцать они стены обходить стали, вокруг пошли и почему-то стали отдаляться. Такое ощущение, будто поняли, что сюда лучше не лезть. Отошли метров на триста и прут на восток, мимо нашего Светлого.
– Аби, ты обратно без разрешения в бой полез?
– спросил я, не понимая, как мальчишка оказался в таком пекле.
А он у нас ветеран. Девять лет в Стиксе, Док, это не шутки, такими людьми, при общей тревоге не пренебрегают, даже не смотря на возраст. Если у тебя боевые дары, то будь добр, защищай город.
– Арман устало опустился на стул.
Я только сейчас заметил, что он весь, с ног до головы залит кровью.
– Ранен?
– Нет, не моё.
– А наши?
Почему-то эти люди стали мне очень близки, будто ни один год дружили.