S-T-I-K-S. Перекрёсток
Шрифт:
Только после его слов Снегирь обратил внимание на то, что пол представлял собой огромную картину. Приглядевшись, он даже узнал полотно, с которого была снята эта странная копия.
– Это Пампени Батони «Диана и Купидон», – задумчиво произнес Снегирь.
– Да, – Грубер быстро взбежал по лестнице и сверху принялся рассматривать картину. Заноза решила присоединиться к этому странному приятелю Снегиря, тем более что название картины, которое произнес Снегирь, ни о чем не говорило девушке. Она поднялась на ту же ступеньку, что и Грубер, и посмотрела
– Ты считаешь эту… хм… Диану красивой? – задала она чисто женский вопрос, не до конца понимая, зачем ей нужно знать на него ответ.
– Да, – Грубер облокотился о перила, продолжая рассматривать Диану. – Она очень красивая. Юная девственница – воплощение мечтаний мужчин. Диана – богиня, она не может не быть красивой, – произнося последнюю фразу, Грубер усмехнулся. – Снегирь, если тебе не надоело стоять прямо на заднице Купидона, то, может, уже поищем приличное место для отдыха?
– Тогда спускайтесь, – теперь уже Снегирь мог позволить себе ухмыльнуться. – В музеях кабинеты на первом этаже чаще всего располагаются.
– А ты откуда знаешь?
– Какая разница? – пожал плечами Снегирь. – Знаю и все. – И он, повернувшись, направился куда-то вбок. Грубер только сейчас заметил немного в стороне незамеченную прежде дверь. Положив руку на рукоять кинжала, он быстро спустился обратно в холл и ускорил шаг, догоняя Снегиря.
Это действительно оказался кабинет, выглядевший как сотни тысяч таких же кабинетов во всех возможных мирах. Было трудно определить, кому он принадлежал, но наличие небольшого диванчика возле журнального столика недалеко от входа и этакий аппендикс, прибитый к массивному письменному столу, возле которого стояло восемь стульев, давали повод заподозрить, что кабинет принадлежал местному начальству.
– Здесь нет компьютера, – задумчиво проговорил Грубер, проводя пальцем по крышке стола, а затем пристально изучая свой палец. – Интересно.
– Сам сказал, что этот кластер стремное место, – Снегирь неуклюже стянул рюкзак и ружье и пристроил их возле дивана прямо на пол. Сам же сел, откинулся на мягкую спинку и прикрыл глаза. – Рука болит, зараза.
– Скоро пройдет, – Грубер сел за стол и попытался открыть ящик. Ящик не открывался – он был заперт, как и еще два, располагающиеся под ним. – Так что вы здесь потеряли? – спросил он, доставая самую настоящую отмычку и принимаясь ковыряться в замке.
– Заказ от институтских. Кстати, эту халтурку лидеру нашей группы тот самый хмырь подбросил, который нас в почтальоны записал, – все это Снегирь говорил, не открывая глаз. Он почувствовал, как диванные подушки прогнулись и рядом с ним села молчавшая Заноза.
– Да что ты говоришь, – голос Грубера прозвучал глуше обычного, потому что он говорил практически из-под стола, под который залез, пытаясь открыть ящик. – Погоди, ты сказал, что группа была большой? – Грубер вынырнул из-под стола и внимательно посмотрел на
– Я этого не говорил, – пожал плечами Снегирь. – Но да, группа была довольно внушительная. Ты, кстати, никого из ребят не встретил, перед тем как на площадь выскочить? – он открыл глаза и посмотрел на приятеля. Грубер отрицательно покачал головой.
– Нет, я никого не видел, только элитника и вас. Но, может мы с другой стороны в город зашли?
– Элитник шел оттуда же, откуда и мы, – тихо произнесла Заноза. – Мне вообще показалось, что он нас как добычу загоняет.
– Вот как, – голос Грубера стал задумчивым. – Зина, ты слышишь, где-то сбой случился, раз наш знакомец рванул за пожрать.
– Я все прекрасно слышу, – женский голос в голове Грубера звучал недовольно. – Мне не хватает данных. Нужно думать.
– Опять со своей воображаемой подружкой разговариваешь? – Снегирь снова закрыл глаза, позволяя себе ненадолго расслабиться. Что ни говори, но как только появился Грубер, он почувствовал себя гораздо уверенней.
– Я предпочитаю «искусственный интеллект», – усмехнулся Грубер.
– Я не искусственный интеллект! Когда ты уже запомнишь?
– Я помню, Зинуль, не ори.
– Ты даже не представляешь, как дико смотришься, когда сам с собой начинаешь разговаривать, – заметил Снегирь.
– Да понимаю я, – Грубер взял со стола отмычку и снова принялся ковыряться в замке. – Только так и не научился разговаривать с ней мысленно. Точнее, я могу, но часто забываюсь.
– О да, ты ведь так старался, так старался…
– Я не понимаю, – раздался жалобный голос Занозы. – С кем Грубер разговаривает?
– Не бери в голову, – махнул рукой Снегирь. – Я же тебе уже говорил, Грубер всем хорош, вот только есть в нем один изъян, у него в голове поселилась воображаемая подружка, с которой он собственно и общается.
– Значит, просто не хотите говорить, – резюмировала Заноза.
– Не хотим, – кивнул Грубер, – это проблема?
– Да нет, мне все равно. Каждый с ума по-своему сходит, это же Улей, – пожала плечами уже полностью успокоившаяся Заноза. – Вот только… – она замолчала, и когда молчание стало уже напрягать, Снегирь поторопил девушку.
– Вот только что?
– Этот элитник, – Заноза пристально уставилась на Грубера. – У меня сложилось впечатление, что ты в курсе, что с ним произошло.
– В курсе, – не стал скрывать очевидного Грубер, затем, чертыхнувшись, вытащил отмычку и принялся ее разглядывать, вертя в руках. – Вот кому придет в голову так запирать ящик стола?
– Наверное, хозяину этого стола, – Снегирь помотал головой, прогоняя сонливость, и сел прямо, гипнотизируя взглядом Грубера. – Так что там с элитником?
– А что с элитником не так? – уклончиво спросил Грубер, не глядя на друга и в очередной раз пытаясь вскрыть неподатливый ящик стола.
– Грубер, не юли, – Снегирь провел здоровой рукой по лицу. – Это твой второй дар, да? Я помню, ты как антенна на этих тварей мог настраиваться. Что-то изменилось?