S-T-I-K-S. Подкидыши Улья
Шрифт:
В уазике на заднем сиденье находился пристегнутый полуобглоданный мертвяк. На нем еще можно было разобрать обрывки полицейской формы. Причем, если судить по следам мозгов и характерному отверстию от пули в крыше машины, он явно застрелился. Зараженные так и не смогли вынуть тело из машины, но обглодали то, до чего добрались снаружи.
На полу обнаружились сильно заляпанная кобура и пистолет, обычный служебный «макаров», как говорится, сойдет для сельской местности. Седой схватил то и другое, также дотянулся до рации «Моторола», лежащей на водительском сидении. В идеале еще бы в бардачке пошарить, но на
Седой развернулся и помчался в сторону дома. Из-за угла выскочил проворный бегун. Не останавливаясь, он сходу оценил диспозицию и, даже не урча, а взрыкивая, побежал наперерез Седому. Седой понимал, что никак не успевает взобраться по импровизированной веревке. Но и тратить время на поединок с бегуном ему тоже не с руки, так как тогда ему придется вступать в схватку с медленно, но верно подходящими тут и там пустышами.
Седой уже подбегал к простыне. Еще секунда, и, если он не поменяет направление, его как в регби собьют корпусом и, нарушая все правила игры, просто начнут рвать зубами, торопливо проглатывая кровавые куски. Седой уже приготовился резко упасть и подрезать ноги разогнавшейся твари, но в этот миг раздался глухой стук ударного механизма арбалета, и резвый зараженный, пробежав по инерции еще пару шагов, завалился.
Седой, перескочив через тело мертвяка, схватился за простынь. Тафгай и Крестный, дружно охая, вытянули его наверх. А подбежавшие зараженные накинулись на тело погибшего собрата.
– Хороший болт на тебя перевел, – наигранно пожаловался Тафгай, – чего хоть раздобыл?
Седой показал трофеи, на что Тафгай брезгливо сморщился:
– Стоило ради этого надрываться, за такое больше двух обгрызенных споранов не получишь. Разве только за рацию что-то выручишь, для использования внутри стаба сгодится.
– На безрыбье и рак рыба, – парировал Седой.
Он оттер кобуру сначала влажными салфетками, потом тряпкой пропитанной водкой, а затем снова салфетками.
– Ну вроде ничего, – придирчиво осматривая находку, сказал он. Затем проверил магазин от пистолета, как Седой и предполагал – всего пять патронов.
– Не густо, – вслух пожаловался он.
– Ну что, ты у нас теперь вооружен и опасен. Двигать пора, – сказал Тафгай.
– Есть у меня еще одно дельце. – Седой достал телефон и открыл «2гис». – Вот этот район тоже прилетел? – спросил он.
– Да, мы через него и бежали. Даже как-то странно, частный сектор, бревенчатые дома, и тут бац – торговый центр и многоэтажки. Я сначала даже подумал, новый кластер начался.
– Ага, есть у нас тут такое, специфичный городок.
– Ты чего опять задумал? – спросил Крестный.
– До места, что мне нужно, в нормальный день ходу минут 10-15, сегодня, думаю, за два часа точно должен управиться. Если не вернусь за это время, уходите. Ника покажет, где места, что вам нужны.
Седой с рейдерами спустился в свою квартиру и вручил Нике пистолет с кобурой. Хорошо, что ей не нужно было объяснять, как им пользоваться. В тире она была, так что представление имеет.
Тафгай взял один из арбалетов и протянул его Седому.
– На вот, может пригодиться, добротный агрегат, Кастетово наследство. Взводить вот так, – он сноровисто оттянул рычаг и взвел арбалет. Седой попробовал несколько
– Вот эти тупые свинцовые болты, чтобы глушить. Целишься в середину лба и стреляешь, быка на жопу садит. С этой машинки может и лотерейщика удастся вырубить. Но на большее не рассчитывай. Зачем острые нужны, думаю, объяснять не надо. – Тафгай дал Седому маленький колчан на 10 болтов. Три из них были с тупыми наконечниками. Седой поблагодарил его и сразу повесил колчан на правое бедро.
Седой отозвал Нику в сторонку и шепотом, чтоб рейдеры не услышали, дал ей последние наставления.
– Я сейчас уйду. Надо проверить, как там Костик. Если не вернусь через два часа, уходи с ними, – он кивнул в сторону рейдеров. – Они ребята вроде ничего, но, кто его знает, так что ствол всегда держи наготове. Ну все, не балуй и слушайся дяденек. Дяденьки здесь давно, они выживать умеют.
Он поцеловал начинающую плакать девушку и, отхлебнув на дорожку живчика, вышел в подъезд. Зашел в квартиру, где был единственный выживший. Зрелище даже не пугало, оно вопило о неправильности всего происходящего. Вся семья сидела на диване. Мертвая жена держала на коленях одного ребенка, мужик, вены на руках которого были вскрыты, второго. Дети держались за руки. «Здесь словно поработал сумасшедший художник, рисующий людскими жизнями» – подумал Седой.
Он накрыл картину простыней. Не надо никому на это смотреть, безумное зрелище, но личное. Седой проникся горем этого мужика. Смог ли он вот так убить Нику, если бы она стала зараженной? А остался ли в здравом рассудке после этого? А не обратится ли она, ведь крайний срок еще не подошел? Он проглотил вставший в горле комок и, непонятно от кого пряча поблескивающие глаза, покинул это страшное место.
– Как ты думаешь, он выживет? – серьезно обратился к наставнику, обычно развеселый Тафгай.
– Должен, Тоф, ты видел, что он в подъезде сделал?
– Видел.
– Ты бы так смог, как сюда попал?
– Да ты че, ты ж меня помнишь, шарахался от всего, даром что здоровый как лотерейщик.
– Вот и я о том же. С головой дружит, пропасть не должен.
– А про девку его чо думаешь? Вдруг он не вернется.
– А что про нее думать, сдохнет она в одиночку. Как и 99 % других баб. Не приспособлены они к такому. Если она вообще иммунная. По-хорошему бросить бы ее, тяжело с бабой до стаба добираться будет. Но мы же не звери какие, так что деваться некуда, придется нянчиться.
– Ага, тяжко ей на стабе одной придется. Мордашка милая, такую быстро в бордель определят.
– Странно все это Тоф. – сказал Крестный, смотря куда-то сквозь крестника. Тафгай знал, такой взгляд у наставника бывает, только когда он крепко о чем-то задумался. – Очень странно. Кастет расписание этого кластера чуть ли не по минутам знал. Здесь все не так, как он описывал, быстрее обычного все происходит. Сказать тебе, сколько я до тебя новичков не встречал?
– Говори.
– Три года, пока не созрел. Понял, что смогу крестника взять, и в следующий же рейд Улей мне тебя подбросил. А тут он меня не спросил, на мол, возись, поднимай на ноги, как хочешь. Вот и думай, наказывает он или хвалит.