S-T-I-K-S. Пройти через туман II

Елисеев Алексей Станиславович

Пока я тренировался абстрагироваться от избыточной сенсорной информации, небольшая боевая машина доехала до здания, которое сложно было спутать с другими. Это что-то вроде полицейского околотка. Без разговоров Законник засунул меня в камеру.

Через час или около того я услышал хриплую ругань моей крёстной и какую-то невнятную возню за стенкой. Вскоре смог лицезреть её саму.

Мамбу природа статями не обидела. В отличие от подавляющего большинства негритянок, она не страдала избыточным весом. Нет, фигура моей крёстной пусть и не тянула на эталонные девяносто-шестьдесят-девяносто,

зато её рост можно было запросто назвать гренадёрским, а в моём мире в гренадёры не набирали никого ниже метра восьмидесяти. Для женщины это очень прилично. Плечи и предплечья говорили о том, что Мамба или очень долго и регулярно зависала в спортзале, или же много и тяжело физически работала. Развитая мускулатура на её атлетичной фигуре смотрелась внушительно, а эбеновая кожа это впечатление только усиливала.

Неизвестно, кто и как решил обезвредить и скрутить мою крёстную, и сколько мужчин потребовалось, чтобы защёлкнуть на её цвета чёрного дерева запястьях стальные браслеты наручников, но для того, чтобы это получилось, ей на голову натянули мешок.

Законник привёл женщину в согнутом состоянии головой вперёд, удерживая скованные руки вверху, и так и закинул её ко мне за решётку, без особого уважения к женскому полу.

Некоторое время Мамба ругалась на смеси испанского и английского языков. Не слишком улавливал смысл, но экспрессии и страсти в этом спиче было хоть отбавляй. Подошёл к ней и снял мешок с её головы.

– Орк! – гневно выпалила женщина мне в лицо.

– Мамба, – улыбнулся я ей, – Рад видеть, что с тобой всё в порядке.

– Давай сюда руки, – холодно сказал Законник, стоявший за решеткой, – Расстегну.

– Это всё незаконно! – выпалила крёстная, – Вы права не имеете!

– Имею, – с ледяным спокойствием возразил местный полицейский, – Ментата нет в стабе. Утром отделю овец от козлищ. Эту ночь поспите в кутузке, не рассыплетесь.

Мамба просунула руки через решетку. Щёлкнули браслеты наручников. Законник ушёл. Мы остались в тишине камеры.

Под камеры предварительного заключения был выделен цокольный этаж в левом крыле здания. Монолитные толстые железобетонные стены скрадывали звуки, небольшие оконца амбразурного типа больше были похожи на бойницы, что наводило на мысли скорей о бункере, чем о КПЗ. Решётки были во всю стену. Вдоль стен были вмурованы скамьи, хорошо подходящие для того, чтобы на них и сидеть, и лежать. Однако, без особого комфорта. Устроился на одной из них.

Закуток в дальнем углу комнаты был отведён под туалет, о чём сообщали однозначные неприятные запахи. Нужно сказать, не резкие, тут хорошо убирались, но очень любили хлорку. Запаха этого дезинфектора было куда больше, чем запаха туалета, но оба запаха смешивались в непередаваемое амбрэ, терзавшее моё обострённое обоняние. Пока я абстрагировался от неприятных ощущений, ко мне подсела Мамба.

– Пил, негодяй? – спросила она просто, как спрашивает сестра младшего брата.

– Пил, – согласился я, – Но не достиг нужного результата.

– Больше не пей без меня, – посоветовала женщина, – Иначе я

сама тебе навешаю. Понял?

Оставалось только улыбнуться и кивнуть.

– Как ты здесь оказалась?

– Смак позвонил, – откинулась негритянка на стену, – Сказал, что тебя в участок отвезли. Поспешила сюда с ним. Он доставил запись, а я сделала копию.

– Зачем копию? – заинтересовался я.

– Законник имеет очень однозначную репутацию, – пожала плечами моя крёстная, – Он суров, но неподкупен. Непримирим, но руководствуется законом. И вообще очень правильный рейдер, живущий в Зимнем уже лет с десять. Сам понимаешь, что люди, топчущие Улей долго, меняются. Законник и в своём мире был полицейским, и тут страшней его у муров врага нет.

– Тогда мне нечего опасаться, – сделал я вывод, – Я не понимаю, зачем ты сделала копию записи, и какого чёрта тебя заперли вместе со мной.

Мамба тяжело вздохнула.

– Даже самые неподкупные и непримиримые могут прогнуться под желания власть имущих…

В следующую секунду её настроение переменилось.

– Я смотрела запись с камеры, – подскочила она со скамьи словно пружина, – Как ты тому – бац, а этому хрясь! Ты крут, крестничек! Я это поняла ещё тогда, когда ты сжёг бронемашину муров, но что настолько хорошо умеешь драться! Это же поэма, написанная в багровых тонах, а не кабацкая драка! Ты один расправился с тремя вооружёнными мужиками, как со слепыми котятами!

– Но-но, – остановил я поток восторгов, – Котиков не тронь! Котики это святое!

Мамба расхохоталась.

– К тому же, не так все просто было, – потрогал я распухшую правую половину лица, в которую прилетели удары, – Тоже получил. Почему тебя закрыли со мной?

– Я пришла со Смаком в участок, мы принесли запись!

– Так, – согласился я, – Ты это уже сказала. Это не противозаконно вроде бы.

– Нет, Орк, – уставилась на меня Мамба чёрными глазищами, – Не противозаконно. Я потребовала тебя отпустить немедленно на основании видеозаписи, но Законник отказал…

– А ты что? – поинтересовался я, уже подозревая нехорошее.

– Я ударила кулаком по столу, и сказала, что думаю о законах Зимнего и его умственных способностях!

– А он? – криво улыбнулся я.

Глава 13

– Я ещё сказала, что только в муровских стабах, за самозащиту честных рейдеров хватают, – Мамба приуныла и села ко мне на скамейку, уперев локти в колени и положив на ладони подбородок, – А он не освободил и за оскорбление закона сунул меня к тебе в кутузку…

– Ты же говорила, что Зимний нормальный стаб…

Я улыбнулся, забавляясь перепадами настроения подруги. Ну, да, подруги. Кто, как не своя в доску девчонка прискачет посреди неуютного морозного вечера в околоток вызволять сомнительного урода из застенков? Только резкая очень, и на язык невоздержанная, а так, вообще-то, моя крёстная самая лучшая негритянка, которую я только знаю. Может, потому что единственная?

– Мамба…

– Аишки? – подняла она на меня свои огромные чёрные глазищи.