S-T-I-K-S. Рихтовщик. Угрюмые твари
Шрифт:
– О чём разговаривали?
– Да откуда ж мне знать-то! Я наблюдение вёл с безопасной дистанции…
– Млять! Толку от тебя, Блоха!.. Ну хоть что-нибудь смог разобрать?
– Слов не понял, но по поведению кваза догадался, что тенелов её зомбировал.
– Он что-то ей передал?
– Да. Свой нож взамен поломанного кинжала… Чё мне делать, шеф?
– Следи дальше за объектом. Я немедленно выдвигаюсь к тебе. Диктуй координаты…
Глава 1,
в которой меня убивают и зовут на охоту
Хозяин
Бой закончился мгновенно. Одним неотвратимым ударом Свин прихлопнул меня, как муху.
Я рухнул на пол парализованным болью в свёрнутой шее мешком дерьма, и сквозь застилающий глаза кровавый туман ещё несколько секунд наблюдал, как стремительно обнуляется шкала Здоровья.
Вдруг слив почти достигшей дна шкалы замедлился, и на фоне кровавого тумана загорелись зелёные строки неожиданного предложения:
Внимание! Игрок Люсьен активировала дар Приста и предлагает вам воскрешение в точке гибели.
Принять воскрешение от игрока Люсьен? Да/Нет
Разумеется, я выбрал «Да».
Кровавая пелена перед глазами тут же развеялась, голова с хрустом вернулась в нормальное положение, но боль в травмированной шее стала, пожалуй, даже ещё сильнее.
Я затаился в ожидании системного уведомления о штрафе за провал задания. Ведь как ни крути, но от Люсьен я принял воскрешение. А воскрешают мёртвых. Но у Системы на этот счёт, видимо, имелась собственная логика. После удачного воскрешения от игрока она сочла меня не мёртвым, а смертельно раненым, о чём и проинформировала в уведомлении:
Внимание! Вы получили смертельное ранение и смогли выжить, находясь в шаге от смерти, только благодаря вмешательству игрока с даром Приста.
Штраф в пользу игрока с даром Приста:
Опыт: –785. Очки свободного распределения характеристик: –777.
Тоже, конечно, хорошего мало. Особенно жалко было драгоценные очки свободного распределения. Но в сравнении с ожидаемыми потерями в несколько тысяч это были сущие пустяки.
От дальнейших размышлений мена отвлекла разгоревшаяся перепалка между хозяевами.
– Свин! Ты зачем так его?! Он же ничего не сделал!
– Я предупреждал! Убью, если на стабе увижу!
– Не делай так больше! Я едва успела его вытянуть!
– Что ты сделала?! Ради этого ублюдка свой Прист использовала? Накануне большой охоты!
– Не драматизируй, за день откатится.
– Ты действительно любишь этого ублюдка?
– Прекрати! Тебя я люблю, болван! А с Рихтовщиком у нас была лишь маленькая интрижка.
– Интрижка?! Да ты в кровати с ним кувыркалась!
– Ой, когда это было-то…
– Неделю назад и было!
– Целую неделю назад! Я уже и думать-то о нём забыла.
– Ну да. А стоило мне
– Элементарная вежливость. Старый знакомый к нам в гости зашёл…
– В спальню?! Это ты ему ключи дала?!
– Не давала я никаких ключей!
– Ты за дурака-то меня не держи! Если б ты не давала, он бы здесь не оказался!
– Ты кого шлюхой назвал, пенёк плешивый?
– Ах ты ж, курва блудливая!
Спорщики сцепились, послышались звуки отчаянной борьбы…
Я понял, что сейчас случится смертоубийство, и решился повторить подвиг панфиловцев.
– Уважаемые, не ссорьтесь, я всё сейчас объясню! – не глядя, выпалил куда-то в сторону высокоуровневых «танков» и скукожился на полу в ожидании неминуемой страшной и мучительной смерти.
Но борцы, игноря меня, из положения стоя рухнули в партер и, судя по скрипу, приземлились на середину кровати. Напряжённое пыхтение там сразу же сменилось страстными стонами…
Чтоб не отсвечивать, я быстренько спрятался за длинную оконную штору и, достав из инвентаря фляжку с живцом, стал лечиться.
Бурные выяснения отношений страстной пары в постели затянулись на добрые полчаса. За это время, потягивая живец мелкими глоточками, я незаметно опустошил две трети фляжки, почти полностью восстановил шкалу Здоровья и даже слегка захмелел.
– Эй, Казанова, ну где ты там? Выходи! Я дважды за одно и то же не убиваю.
Голос Свина просто лучился благодушием, как у кота, от пуза нализавшегося сметаны. Я решился рискнуть и выполз из-за укрытия.
Хозяин стаба в расшитом золотом шёлковом халате, подбоченившись, как татарский мурза, поджидал меня в середине комнаты. Промеж глаз сразу не пробил, и я малёхо приободрился.
– Ты как здесь оказался-то, чудо? – мурлыкнула Люсьен.
Ничуть не смущаясь моего присутствия, она в чём мать родила вынырнула из-за балдахина и потянулась за оставленным в кресле халатом.
Я невольно сглотнул.
– Ты куда, млять, пялишься?! – мигом напрягся Свин.
– Котик, хватит, а,? – фыркнула дама, скрывая наконец прелести за шёлком халата. И, будто специально подливая масла в огонь, тут же добавила: – Можно подумать, он чего-то там не видел.
– Млять! Люсьен! Ты добиваешься, чтоб я ему башку к хрустам свинячьим снёс?
– Сам же сказал, что дважды за одно и то же не убиваешь, – хмыкнула дама и тут же подхватила под локоть дёрнувшегося в мою сторону рогоносца, удерживая того на месте.
– Обожаю, когда ты меня ревнуешь. – Люсьен чмокнула Свина в щёку и тут же незаметно мне подмигнула.
– Ну, чё завис? – буркнул Свин в мою сторону. – Давай рассказывай, каким ветром тебя занесло в нашу спальню.
Всей правды о себе я им, разумеется, рассказывать не стал. И так хватало высокоуровневых крутышей, жаждущих заполучить меня в вечное рабство. Потому о Душелове я не обмолвился ни единым словом. Но про Сокрушителя преград, позволившего вырваться из тенет паучихи, пришлось выложить всё без утайки.