S-T-I-K-S. Самурай: Мир большой охоты

Свистунов Николай

– Фильмы со злыми русскими пропускают? Там где мы бандиты и главные злодеи?

– Если они не оскорбляют советский народ и не делают всего, что я назвал. Таких фильмов я смотрел полно. В большинстве западных фильмов обязательно есть русский злодей, но этого Эдкинса я точно не знаю. Может, у нас его нет? Такое ведь возможно?

– Вполне, - она дернула кота, который вновь заупирался.
– А может ты этот Скот Эдкинс и есть. Уж больно на него похож. Особенно если убрать все изменения, то прямо копия будешь.

– У нас с тобой бесполезный разговор. Раз уж ты никак не уймешься, расскажи что-нибудь полезное, - решил менять тему.

– Что, например?

– Например, - я задумался.
– Хочу

знать больше о зараженных, внешниках, мурах, квазах и вообще всем в Улье.

– Давай про зараженных. Есть какие-то вопросы?

– Да полно. Начнем с того что хочу подробнее знать о стадиях развития. Кто за кем идет от самого начала? И не просто споровик, горошник, жемчужник. Первый пустыш. Ползун это ослабший от голода пустыш. За ним? Бегун?

– Погоди, - подняла руку Заноза.
– Среди пустышей есть не только ползуны. Есть еще прыгуны или джамперы.

– Прыгают далеко?
– приподнял бровь я.

– Нет, могут ускорятся, но совсем не надолго. Пробежит метров пять, может десять и все. Сдувается. Это чуть-чуть начавший меняться в бегуна пустыш. Прыгнуть тоже может, но не так далеко как другие твари. Хотя, скорее всего дальше, чем человек.

– С этим ясно. Такого я видел, - кивнул.

– Из пустышей получаются бегуны. Считается что этих в улье больше всех. На бегуна наткнуться проще, чем на пустыша. Эти могут совершать довольно длинные скоростные рывки и могут бежать со скоростью не уступающей человеческой несколько километров. Матерых бегунов называют спидерами. Они очень опасны, если у тебя нечем от них отбиться. От таких на своих двоих точно не убежишь. Бегуны матереют дольше и становятся жрачами. Жрачей еще лотерейщиками зовут. Ты лотерейщика видел, когда мы с хутора улепетывали. Помнишь?

– Помню. Видел и не только их. Бегунов тоже видел и матерых и не очень. Что можно взять с бегуна? Я находил споран, но не всегда.

– А с них только спораны и можно брать. Больше в бегунах ничего нет. Когда пустые попадаются, а когда один или два спорана, но не больше. Давай дальше спрашивай.

– Что в лотерейщике?

– Тоже спораны, но изредка можно найти горошину. Его из-за этого лотерейщиком и зовут. Ведь лотерея же получается, - очередной рывок поводком кота.
– Лотерейщик развивается в топтуна. Он больше, страшнее, сильнее, но узнать его легче всего по отсутствию причиндалов. Все кто до него причиндалы еще не потеряли и бегают с голыми писками. Если увидел лотерейщика без письки, значит, он вот-вот станет топтуном или его уже им можно считать. Еще его легко можно узнать по прыгающей походке и по костяным пяткам. Он ими стучит, когда ходит. Поэтому и зовется топтуном. Его еще чертом зовут потому что кажется словно они копытами стучат. С топтуна можно взять до 6 споранов и в половине случаев в нем есть горох. Топтун становится кусачем. У этого руки длинные и он напоминает обезьяну. Еще у него второй ряд клыков лезть начинает. В них почти всегда есть янтарь. Споранов можно взять до 12. Горошин до 4. Из кусача получается рубер или иначе рапан. У них башка бывает на раковину похожа от костяных пластин. На руках шипы растут. Может больше полутоны весить и грызть толстые доски. Может разобрать машину. Взять с него можно до нескольких десятков споранов, до 7 горошин. Еще говорят, что кто-то находил в таких жемчужину, но это редкость великая. Легче иммунным при загрузке кластера оказаться, чем найти в рапане жемчуг. Круче рубера только элита, а круче нее я никого не знаю. В таких споранов по нескольку сотен, полно гороха и практически всегда есть жемчуг. Говорят, что бывает и по семь жемчужин в твари, но это просто кайдзу какие-то, - она закончила.

– Что за кайдзу? Тоже зараженные?
– совершил ошибку и узнал, что в ее мире существует фильм Океанский рубеж, в котором гигантские роботы сражаются с гигантскими

монстрами. Еще узнал, что Годзилла в ее мире тоже снят и не раз и кайдзу и он это разные монстры.

Пока девушка, забыв о необходимости рассказать о внешниках, мурах и квазах, усердно просвещала меня на тему фантастических фильмов ее родины мы вышли к чему-то новому и непонятному. О таком Заноза еще рассказать не успела. Нормальный лес, по которому мы шли, обрезало точно ножом, но за ним начинался не новый лес или что-то иное. За срезом начиналось нечто черное. Создавалось впечатление, что какой-то гигант облил черной краской большой участок леса. Антрацитово черные деревья. Точно такого же цвета трава и кусты. Рассмотрел даже птичье гнездо на ветке ближайшего дерева. Оно тоже было черным.

Я замер глядя на очередное непонятное явление.

– Мертвый кластер. Чернота, - прокомментировала спутница.

– Я так понимаю туда лучше не соваться?
– уточнил я.

– Разумеется, - девушка всплеснула руками.
– Если на пару минут влезешь то еще ничего, а если надолго, то с ума сойдешь или вообще помрешь. Потрогай. Оно на стекло похоже.

– Нет уж, - покачал головой.
– Нет никакого желания. Как пойдем?

– Не знаю.

– Ты вообще разбираешься в местной географии хоть как-нибудь?
– посмотрел на нее с любопытством.

– Не-а. Вообще не понимаю в этом ничего. Мне кажется, тут какой-то непонятный и постоянно меняющийся хаос.

– Кластеры загружаются одни и те же или похожие, а у тебя хаос.

– Это не совсем так. Слышала, что появляются новые кластеры, но не знаю, появляются ли они в замен старых или как-то раздвигают их и появляются между ними.

– С раздвиганием звучит как полный бред, - сказал впрочем, без веселья и улыбки.

– Это Улей, детка, - усмехнулась она.
– Тут иногда такая дичь творится, что ни один умник не разберется. Скорей уж мозги вывихнет и с ума сойдет, - тут она решила внести предложение.
– Давай пойдем вдоль края. Тут, по крайней мере, внешников не встретим.

– С чего это?

– В черных кластерах электроника сбоит и дохнет. Беспилотник или вертолет может легко накрыться, вот они к таким местам без крайней нужды и не суются. Приборы попроще держаться подольше, но, как я слышала, тоже дохнут довольно быстро.

– Часы? Компас? Оружие?
– забеспокоился я.

– Наверное, тоже поломаются, но мы же туда не полезем.

На всякий случай отошел на несколько метров от черного леса. Там встал и немного подумал.

– Что-то незаметно, что бы внешники боялись этого явления. Нашу лодку утопил беспилотник. На пути к реке мы видели вертолет.

– Так, где река, а где чернота, - отмахнулась она.

– Это ножками далеко, а по воздуху, да по прямой расстояние плевое.

– Да может это маленькое пятнышко. Одно.

– Может и так, но мне так не кажется.

– Мало ли что тут кому кажется. Пройдем, увидим.

– Увидим, - согласно кивнул.
– Будем идти, пока чернота не кончится или до поздней ночи.

– А если чернота кончится раньше ночи?

– Пошли, - не ответив на ее вопрос, зашагал вдоль черноты, не приближаясь к краю и прикидывая, сколько отмотали от реки.

– А знаешь, откуда берется чернота?
– продолжила на ходу девчонка.

– Нет. Я же ее сегодня впервые увидел.

– Говорят, когда внешники заносят заразу в собственный мир, одним черным кластером может стать больше.

– То есть черные кластеры загружаются из зараженных миров?
– уточнил я.

– Да.

– Может быть и такое, - на ходу пожал плечами.

– Краб не говорил что это точно так. Это легенда Улья. Тут много всяких легенд, не все из которых правда...
– и речь пошла о легендах, подчас звучавших бредово даже на фоне всего происходящего со мной.