S-T-I-K-S. Студент
Шрифт:
— Дар, — сказал он скромно, — умею глушить электронику, особенно аппаратуру слежения, да ещё умею ставить полог тишины, всё, что я делаю, никто не слышит. Правда, ненадолго и в совсем малом радиусе, но этого хватило, чтобы вырезать гарнизон базы, составлявший больше четырёх десятков человек.
Утром, взяв хорошие трофеи в виде споранов, гороха и целой горы оружия и снаряжения, мы отбыли в сторону Венеции, дело сделано, нескоро теперь внешники наберут новых людей и отстроят новую базу, именно отстроят, поскольку эту мы, уходя, спалили, оставив только обгорелые стены. Запас ГСМ на базе был огромный, его мы увезти не смогли, пришлось подорвать. Оглядываясь назад, я видел столб чёрного дыма, поднимавшийся едва ли не в стратосферу.
Глава
Город встретил нас, словно героев, хотя события, происходившие на отдалённых кластерах, его напрямую не касались. Мне выдали награду в двести споранов и двадцать горошин. Богатство по местным меркам неслабое, можно год прожить в роскоши, да только мне этого не хотелось, отлежаться я отлежусь, отъемся, отпоюсь живцом, чтобы раны затянулись окончательно, а потом откланяюсь и пойду своей дорогой. Спасибо этому дому и так далее…
Казак вернулся к своим обязанностям и, разумеется, к молодой жене. Они звали меня в гости, да только я не пошёл, не захотел видеть свою бывшую в объятиях другого человека. Не то, чтобы ревность, просто не хочу. Теперь я спокойно валялся на диване в своём номере и помаленьку прокачивал дар, благо, средств для этого было достаточно. Ещё один раз сходил к знахарю, тот поднял какие-то данные из переписки с другими и заявил, что дар, подобный моему, хоть и прокачивается медленно, даёт человеку фантастические перспективы. В писаной истории Улья встречались только двое людей, обладавших таким даром и полностью его развивших, я стал третьим.
Знахарь подарил небольшую брошюру, расписывающую все перспективы развития. В наивысшей точке, которую я такими темпами достигну хорошо, если лет через пять, можно будет пропускать через себя летящие пули без всяких последствий. Доступны станут и всякие полезные мелочи. Например, можно будет пить воду рукой. Я поначалу удивился, но потом прочитал описание. Делаешь руку «прозрачной», опускаешь в воду, после чего снова возвращаешь прежнее состояние, вся масса воды, что проникала сквозь руку, остаётся в организме. Можно и не всю, а только часть, но для всего этого мало развить дар, нужно ещё и научиться его контролировать. А с этим у меня было хуже всего.
Поэтому я пока сосредоточился на простой прокачке. Пил гороховый раствор по две горошины в день, а потом продолжал тренироваться. Главной целью пока поставил прохождение сквозь стену. Точнее, сквозь стену пока не получалось, но вот сквозь дверь ванной комнаты уже почти смог. Теперь занялся входной дверью, людей в гостинице почти не было, а потому я попробовал выйти в коридор. При чём тут люди? А притом, что проходить через дверь я мог только раздевшись догола, наличие даже минимума одежды, даже обтягивающей, усложняло задачу на порядок.
Входная дверь покорилась наполовину, я уже показался с другой стороны, смог сделать вдох, но задняя часть меня всё ещё была внутри, теперь поднапрячься, как знахарь учил…
— Слушай, ну хватит уже яйцами трясти, — укоризненно сказала та самая уборщица. — Не хочу я с тобой спать, не соблазнишь.
— Извините, — я вывалился обратно в номер, натянул трусы и открыл дверь. — Убираться будете?
— Угу, — она кивнула и зашла в номер, занося следом пылесос.
Я присел на диван и задумался. Нужно было как-то отдохнуть от усилий. В городе хватало развлечений, но я как-то не привык к ночным клубам и ресторанам. Единственное заведение, которое я посещал, это стрельбище. Затарившись патронами, я старательно оттачивал навыки стрельбы из своего ружья. Теперь уже неплохо получалось поражать цель со ста метров, что для гладкоствола, да при моей подготовке, очень даже неплохо. Казак предлагал взять со склада автомат, или винтовку, или дробовик, но многозарядный и полуавтоматический, с высокой скорострельностью. Но я, как это ни глупо звучало, не хотел расставаться с привычной двустволкой. Был в этом какой-то особый шик, человек с таким оружием плюёт на опасность, лучше обходить его стороной. Да и не таким плохим было моё ружьё. Многие часы тренировок на
Мой пистолет я так и не нашёл, видимо, покойные ныне муры его продали, или потеряли, или выбросили. Взамен Казак распорядился выдать мне что-нибудь убойное и компактное со склада. На складе хранилось несколько видов пистолетов-пулемётов, но, вот беда, все они были под патрон девять на девятнадцать, который в наших широтах (а большинство окрестных кластеров всё же были кусками России, пусть и немного разной) весьма непопулярен и дорого стоит. Пришлось взять старичка (впрочем, я выбрал новый образец, без единой царапины и почти не стрелявший) Стечкина. Пистолет с большой обоймой, с режимом автоматической стрельбы, и, что для меня важно, под ходовой патрон.
Его я тоже использовал на стрельбище, научившись стрелять вполне сносно, как одиночными, так и очередями. Постепенно, из офисного очкарика вылуплялся почти полноценный боец, пусть я не стал пока сильным и могучим, зато уже умею нормально стрелять, а дар мой делает меня ещё опаснее.
Я иногда задумывался о будущем, выходило, что лет через двадцать, став почти неуязвимым, я повторю судьбу своего крёстного. Тоже буду скитаться по миру, никого не боясь и помогая людям словом и делом. Заведу себе плащ с капюшоном, отращу длинные волосы и бороду, а мирские проблемы не будут меня волновать. От слова совсем. Старость, она и в Улье старость. Мы всё равно меняемся, несмотря на физическую молодость. Я пытался узнать, куда уходят развитые иммунные, ответы оказались неутешительными. Кончают с собой, сходят с ума, становятся квазами, а потом опять же, сходят с ума. Кто-то, как мой крёстный, становится отшельником, кто-то обретает власть над городом или территорией, а когда надоест, поступает, как и предыдущие. Улей велик, но и он может надоесть. Самые живучие и упрямые, нежелающие отказываться от жизни, идут искать некий центральный кластер, который даёт что-то, идентичное способностям бога. Хотя, способности иммунного, прожившего лет двести, и так сродни божественным. Такого невозможно убить, а он может противников укладывать пачками.
Из раздумий о будущем меня вывел голос:
— Ноги приподними, — уборщица мыла пол в номере, стараясь не обращать внимания на меня.
Я послушно закинул ноги на диван. Взгляд сам собой перешёл на работницу гостиничного хозяйства. Она всё ещё наказание отбывает? Да, наверное, времени пока мало прошло. Присмотревшись, я подумал, что тётка не так уж дурна собой. Можно сказать, даже симпатичная. Про возраст ничего не скажу, это в Улье всегда вопрос открытый, но внешне неплоха. Тоже, как и Марика немного в теле, но не толстая, фигура под обтягивающей униформой выглядит очень аппетитно. Раньше я бы не решился приставать, а теперь, будучи героем, могу позволить себе некоторые вольности, особенно с женщинами.
— Скажите, а почему вы так демонстративно отмахиваетесь от мужчин, подчёркивая, что они вас не интересуют? Какие-то проблемы с ними, или вам женщины нравятся?
Поначалу я подумал, что она сейчас меня пошлёт подальше, вместе с моими расспросами, но она только вздохнула и продолжала выжимать тряпку. А через минуту размышлений даже соизволила ответить:
— Как тебе сказать? Просто я устала от них, и от женщин тоже, хотя они мне поначалу нравились. Я в Улей старухой попала, восемьдесят лет и начинающаяся деменция, для меня всё в прошлом было, а Улей он… омолаживает только тело, а мозги остаются прежними.
— Так у вас и мужа нет? — удивился я. — неправильно это, столько мужчин страдают.
— Жила с одним, — она вздохнула и взяла швабру. — Потом его убили и теперь я одна. Это ведь добровольно, никто не принуждает. Иногда бывает с мужчинами, даже немного приятно, да только где-то, глубоко в голове сидит всё та же древняя старуха, привыкшая сидеть на лавочке и обсуждать молодых.
Она на какое-то время замолчала, потом спросила:
— А почему ты интересуешься? Хочешь меня женой своей сделать?