S-T-I-K-S. Зовите меня Форс-Мажор

Каменистый Артем

Или у них всеобщая атмосфера расслабленности, или Коньяк, как хитрый жук, ухитрился скрыть произошедшее. Не допустил распространение слухов. По некоторым признакам можно предположить, что в среде аборигенов места, в которых спасаются от трясучки, считаются неприкосновенными, и допустить нападение на них – позор.

Вот и помалкивают.

Совсем рядом, где-то в районе въезда в лагерь, во тьме разгорелось быстро мельтешащие сияние. И спустя доли секунды по ушам ударил грохот пулемётной очереди.

Трэш выдернул кольцо из первой гранаты и отправил

её туда, где сверкали пороховые вспышки. Вторую швырнул в тройку вагончиков, располагавшихся в той же стороне. Если верить информации, полученной от Коньяка, именно в них обитает охрана посёлка.

Не дожидаясь, когда прогремят взрывы, развернулся, ухватился за крышу вагончика, чуть напрягся, подался вперёд.

И выдавил дверь вместе с частью стены.

А заодно и крышу оторвал, приподняв, будто гигантскую книгу раскрывая.

Несмотря на вандализм Трэша, освещение не погасло, горящая лампочка продолжала нелепо болтаться на задранных к тёмным небесам обломках. Недра вагончика предстали во всей красе. Там, за узким и длинным столом, заставленном выпивкой, стаканами, тарелками с примитивной закуской и засыпанном игральными картами, восседали четыре туземца. Все они развернулись к двери и с перекошенными физиономиями уставились на чудовище, вскрывшее их вагончик, будто консервную банку.

А Трэш, попытавшись улыбнуться, что выглядело не очень-то приветливо, произнёс:

– Привет, милые. Я смотрю, вам не спится? Это похвально, мне нравятся полуночники, я ведь и сам такой. Поэтому того из вас, кто первый скажет мне, кого зовут Бланшем, я не убью.

То, что смерть, скорее всего, так и так неизбежна, Трэш упоминать не стал. Незачем им знать лишнее.

Под описание, которое дал Коньяк, подходили двое. Одинаково светловолосые, узковатые в плечах и невысокие. Кто из них Бланш – непонятно. Поэтому Трэш приставил коготь к лицу рыжеволосого бородача, который явно не подпадает под приметы и угрожающе прогудел:

– Считаю до трёх, потом сожру твои тупые мозги. Кто из вас Бланш? Раз! Два!..

Бородач трясущейся рукой указал на одного из блондинов.

Трэш кивнул:

– Благодарю за оказанное содействие.

После чего без церемоний ухватил Бланша одной лапой, а второй сорвал с него ремень с кобурой и ножнами.

Легонько стукнул когтем по макушке и поднеся обалдевшую рожу к своей морде, прошипел:

– Сиди там тихо, не то пожалеешь!

Где именно тому придётся сидеть, объяснять не стал. Сейчас и сам всё осознает.

Если, конечно, туземец в состоянии понимать хоть что-нибудь. Судя по выражению глаз, у него сейчас сильнейший стресс.

Уложил Бланша в коробку, в которой до этого держал Ловкача. Опустил крышку, придавил рычаг запора. Отлично, изнутри узник этот гроб открыть не сможет. Навредить себе ему теперь нечем, ведь Трэш оставил пленного без оружия. Снаружи тоже непросто достать, ведь сталь, обшитая кевларом, держит попадание винтовочной пули в упор, – это проверено на испытаниях.

Коньяк настаивал на том, чтобы добыча не

пострадала, а исполнитель серьёзно отнёсся к этому условию.

Не пострадает.

Взвалив ящик за спину, Трэш направился назад, к воде. Там он переждёт штурм базы. Ему нельзя подставляться, он должен сберечь добычу.

Но это не означает, что придётся полностью устраняться от боя. Ведь вожак стаи способен убивать не только своими руками.

Ловкач навёл пушку на скопище мельтешащих фигурок, выбегавших из вагончиков и потянул за спуск. Ночь озарилась выхлопом из ствола и звонкими разрывами тридцатимиллиметровых снарядов. Центр базы теперь не последний оплот – это троянский конь, подавляющий любой намёк на организованное сопротивление.

Боекомплекта надолго хватит, Ловкач ни за что не успеет его израсходовать. Периметр уже почти смят, и минуты не пройдёт, когда здесь окажутся первые заражённые. Они доберутся до каждого туземца, никого не пропустят. Утром здесь останутся тлеющие остатки вагончиков да содранная со столбов спираль, в которой запутаются тела неудачников.

И конечно же, везде будут валяться кости. Множество костей. И даже если на некоторых заметят следы применения малокалиберной артиллерии – что с того? Все улики укажут, что некоторые защитники сопротивлялись до последнего, засев посреди посёлка.

Трэш не забудет выломать дверь мобильной огневой точки, имитируя проникновение сильных заражённых. И прочие улики тоже сфабриковать не забудет.

Это всего лишь туземцы. Вряд ли среди них найдётся свой Шерлок Холмс, способный распутать столь правдоподобный ребус.

Обычное нападение крупной стаи заражённых. Такое в этом проклятом мире случается.

Трэш открыл ящик, наклонил его, аккуратно перевернул и бесцеремонно вытряхнул содержимое, до последнего не желавшее оказываться снаружи.

Бланш упал на траву, смятую подошвами, шинами и когтистыми лапами, затравленно приподнял голову и ошеломлённо уставился на Коньяка.

А тот, довольно ухмыляясь, произнёс:

– Привет, Бланш. Как дела?

Пленник не отвечал, только озираться начал, а глаза его стали совсем безумными.

Коньяк покачал головой:

– Вижу, ты не ожидал увидеть именно меня. Эх Бланш-Бланш, ты всегда был таким жалким дураком. Неужели ты и правда думал, что тебе это так сойдёт с рук? Ну да, похоже, так и думал. Ох и дурак... дурачище... Уведите этого пакостника. Глаз с него не спускать.

Пара мордоворотов потащила пленника к дальнему грузовику.

Коньяк обернулся к молчаливо стоявшему Трэшу и кивнул:

– Благодарю. Всё в порядке, ты выполнил свою часть договора. А я выполняю свою, – туземец указал на ближайший грузовик: – Здесь то, что ты просил. Дымовые мины в деревянных ящиках и восемь комплексов. К ним по три ракеты к каждому. Мой оружейник переделал так, чтобы большая лапа смогла работать.

– У меня свой оружейник есть, но благодарю, – сказал Трэш и спросил: – А наземные блоки питания?