С Тобой, Без Тебя
Шрифт:
6. Чудес не бывает
Я не верю в счастливый конец и в «Жили они долго и счастливо». Я хотела бы, но жизнь в который раз макает меня лицом в реальность. Но вот жили мы Алексом не то чтобы долго и, не то чтобы счастливо, и чем все закончилось — поцелуем в парке полтора года назад со свидетельством о разводе. Сейчас я уже могу посмеяться над собой тогдашней, тоже еще страдалица, которая с надеждой ждала, а вдруг… а так не бывает. И плоха та героиня романа, которая не развивается, а сидит в своем коконе, так и не став бабочкой.
Признаюсь, честно, первое время мне хотелось выть и лезть на стену от досады, но… Не могу ж я всю жизнь оплакивать свой неудачный брак. А между тем все шло своим чередом — росла Лизка, менялись обстоятельства и вот уже я отвела ее в детский сад, чтобы наконец выйти на новую работу. Мне конечно было страшно отдавать мою домашнюю девочку в сад, но социализацию никто не отменял и это скорее пойдет ей на пользу. Мне же предложили место редактора в большом издательстве, на работу нужно было выйти незамедлительно. Фактически у меня не было выбора.
Про Алекса сейчас вспоминала редко, было не до него, перед своим отъездом за моря, он положил на мой банковский счет кругленькую сумму и просил высылать ему хоть иногда Лизкины фото, даже иногда говорил с ней по видеосвязи, я же предпочитала удаляться в такие моменты — не хотелось ни видеть его, ни слышать. В общем мы жили, как обычная разведённая пара — почти мирно, почти без скандалов. При увольнении с моей прошлой работы Элеонора Борисовна пожелала мне удачи, выдала расчетные: «Маш, начинай жить! Не упускай ничего, закрути роман, повези Лизу отдохнуть».
«Так заметно, что я не живу?».
«Да, вы оба не живете, — грустно сказала она, — Алекс, кстати, тоже уволился и скоро уезжает, сказал попытает удачу заграницей. С его-то головой… Эх, такой умный и дурак».
«Горе от ума… Спасибо Вам за все и берегите себя»
Перед отъездом Алекса он, я так понимаю, улаживал разные дела, все-таки год вне дома, и просил сделать ему фото Лизкиного свидетельства о рождении, я не слишком разобралась зачем, но сделала, отец же…
Я даже не спрашивала куда и зачем он едет, вот просто не имела на это права — захочет — расскажет, нет — значит так и будет. В тот момент меня полностью занимала Лиза: ее здоровье, ее развитие и благополучие. Некогда было думать о другом.
Новая работа мне нравилась — то есть нравилось чувствовать себя нужной. Да и просто сидеть в трениках за компом надоело — захотелось наконец-то выйти в люди.
Мой новый босс главный редактор издательства Михаил Сергеевич Боярский (да-да именно полный тезка актера больше известного как Д`Артаньян) мало походил на одноименного артиста. Он был высок, грузен и уже не так молод. Не хочу вешать ярлыки, но женщины его интересовали мало, он считал почти всех женщин глупыми и пустыми. Дожив до 40 лет Михал Сергеич ни разу не был женат. По словам девчонок из бухгалтерии, только еще недавно съехал от мамы и троих сестер. Ну да, коричневые брюки с высокой посадкой выдавали в нем ботана и додика,
Вот в это я верила слабо, ведь он приходил раньше всех и уходил, оставляя за собой абсолютно пустой офис. Он жил работой и требовал такого отношения от других. Иногда, я бы сказала, был жесток по отношению к окружающим.
Как ни странно, пройдя крещение огнем, я неплохо с ним сработалась и уже понимала, что он конкретно требует, как мне работать с рукописями и кого он считает эталоном.
«Маш, зайди к Михал Сергеичу», — позвала меня офис-менеджер Леночка.
«Вызывали, босс», — я вошла, открыв тяжелую дверь стерильно-белого кабинета Боярского.
«Мария Ивановна, ты что обухом по голове получила, где рукопись Ростоцкого, я ее уже неделю жду».
«Так я ее еще в четверг приносила, Вам не передали»
«Если бы передали, я бы не оказывал тебе аудиенцию, Мария. Рукопись где? Зубы мне не заговаривай, я не твой учитель литературы в школе».
«У меня были учительницы», — парировала я.
Так, где же эта чертова рукопись, вспоминай-вспоминай.
«Момент!», — я выскочила к Леночке.
«Лен, ты передавала рукопись Михал Сергеичу в четверг»
Лена замялась: «Не помню!»
«Идем искать ее на твоем столе». И нашла же — лежит себе как миленькая.
«Лен, ну что ты, забывчивая стала, влюбилась что ли?»
Девушка заметно покраснела — видно в точку попала.
Рукопись я занесла боссу: «Вот затерялась в корреспонденции, извините».
«Ой, Машка, не будет с тебя толку, вроде взросла женщина ответственная, а иногда, ну как дите малое, то забудешь, то потеряешь, ты там не влюбилась?
Ну прямо зеркало.
Нет, я не влюбилась, а скорее наоборот.
«Ладно, проехали, тебе дочку будет с кем оставить на пару дней? Хочу тебя с собой потащить на Форум издателей в Гамбурге, сможешь поехать? И тебе опыт, и мне помощь, ну выгуляешь свои платьица-туфельки.
«Михал Сергеич! Вы сейчас говорите, как заправский сексист, женщина — это не только платьица и туфельки…»
«Полно те…», — эта фраза, сказанная этим большим мужчиной, показалась мне особо смешной.
«В среду выезжаем, билеты Лена закажет. Ты главное с ребёнком реши, чтобы все было ок».
И я решила: Лиза на недельку прогуляет садик и побудет у бабушки с дедушкой.
«Здорово, что ты едешь, хоть немного развеешься, и вообще смена обстановки не повредит, а этот твой начальник ничего там?»
«Мам, я им восхищаюсь только как великолепным редактором, не более.»
«Маш, присмотрись к нему, неженатый, положительный…»
«И похожий на белого медведя!».
«Ну ты планку-то не задирай. Твой бывший был похож на гризли после неудачной охоты и что ж…»
«Так, на этой прекрасной ноте, объявляю разговоры о бывших закрытыми!»