С тобой навсегда
Шрифт:
– А кого из них она любила?
– Она любила моего отца, – ответил Алек после минутного раздумья, – но не хотела из-за этого менять свое решение выйти за Эдварда. Она не была романтической особой.
– В это невозможно поверить! Я еще не встречала женщину, которая бы не была в душе романтичной, даже если умело скрывала это качество.
– Ты не видела Джулиану.
Мира покачала головой и улыбнулась:
– Вернемся к турниру…
– Было приглашено около семисот человек, в том числе король и члены королевской семьи. Мой отец записался среди участников сражения
– Который был, вероятно, Эдвардом, кузеном Джулианы?
– Совершенно верно. Джулиана сидела на трибуне и наблюдала за состязанием. Она была избрана Королевой красоты и должна была надеть венец на голову победителя. После того как противники сходились несколько раз и успели нанести друг другу несколько хороших ударов тупым копьем, Эдвард победил моего отца и выиграл турнир. Перкин был героем дня, а мой отец лежал на поле со слегка поврежденной рукой и смертельно уязвленной гордостью.
– И Джулиана бросилась к нему? – тихо спросила Мира.
– По словам моих тетушек, которые рассказывали мне эту семейную легенду, она упала на колени рядом с ним и молилась за спасение его души. Она думала, что он опасно ранен и, возможно, даже умирает по ее вине. – Алек посмеивался, представляя себе эту сцену. – Боже, жаль, что меня там не было.
– Разыгрывать из себя несчастных – фамильный талант мужчин в вашей семье, – коротко заметила Мира.
– Это сработало, – подтвердил он. – Об их помолвке было объявлено на балу в тот же вечер.
Мира усмехнулась:
– Я думаю, что, несмотря на твои уверения, твоя мать все же романтическая женщина.
– Не такая, как ты.
Хотя Мира постаралась не обращать внимания на его провокационное замечание, она ощутила, как теплая волна пробежала но ее телу.
– Одного я все же не понимаю, – сказала она. – Как ты унаследовал дворянский титул, если твой отец был младшим сыном?
– Мой дядя умер, не оставив наследника, отец погиб в результате несчастного случая на скачках почти десять лет назад.
Мира с пониманием молча кивнула. Тут она заметила, что во время разговора Алек придержал коня, и теперь они находились в самом конце процессии.
– Почему мы едем так медленно? Неужели лошадь устала?
В глазах Алека появился дьявольский блеск, вызвавший у нее недоверие.
– Мы срежем часть пути.
– Ты не спросил на это моего разрешения.
– Я говорил тебе однажды – не люблю спрашивать разрешения.
– Как ты хочешь срезать?
– Все объезжают лес по дороге, которая ведет обратно в поместье Стамфорд. Мы поедем по другой дороге, направо, и присоединимся ко всем с другой стороны.
– Послушайте меня, милорд. Возможно, вам нравится рисковать своей репутацией, но я…
– Я однажды уже просил называть меня Алеком…
– С тех пор многое переменилось.
– ..и никто не заметит нашего отсутствия.
– Розали обязательно заметит!
– Ты думаешь, она скажет что-нибудь, даже если заметит? – спросил Алек и стегнул коня. – Если только она не боится, что о ее встрече с Брумелем
– Ты действительно будешь шантажировать ее? – потребовала ответа Мира, крепче держась за спинку саней, когда они свернули и быстро покатили в сторону от остальных.
– Я предпочитаю смотреть на это, как на обмен моего молчания на ее.
– Ты негодяй! Неудивительно, что она сказала, что ты…
– Что я? – подхватил Алек, улыбаясь тому, как Мира мгновенно замолчала. Сани проносились мимо заснеженных сосен. – Не беспокойся, я угадаю. Я стесняю ее, не так ли?
Она не доверяет мне…
– Похоже, что она чрезвычайно проницательна.
– ..и она не хочет, чтобы я находился рядом с ее подопечной. С ее бедной, беззащитной Мирой, которая носит такие интересные игрушки в своем ридикюле.
– Больше не ношу.
– Сегодня ты без ножа?
– Да!
– Не важно, – сказал он резко, останавливая сани посреди заснеженного леса. – Своими словами ты можешь нанести более глубокие раны.
Тишину зимнего леса нарушал хруст наста и веток. Это был мир вне времени, хрупкий и красивый.
– Они не могут ранить тебя. Мои слова отскакивают от тебя, как тупые стрелы. – Мира говорила негромко в тишине заснеженного леса.
Алек покачал головой, его улыбка исчезла. Внезапно он стал серьезным и нежным. Он смотрел на нее так, будто только что понял нечто, чего не понимал до сих пор.
– Совсем нет. Они попадают в цель, ранят глубоко, и мне не удается избавиться от них.
– Алек, – прошептала она, – боюсь, что я не верю тебе.
– Твой голос дрожит. Чего ты боишься?
– Я замерзла.
– Я не причиню тебе зла. – Он приблизился, взяв ее за подбородок и повернув к себе ее лицо.
Мира опустила глаза, почувствовав холодное прикосновение его руки в перчатке. Она замерла от предчувствия, когда Алек склонил к ней свою темноволосую голову.
Его губы коснулись ее, поцелуй был горячим и медленным. Она ощущала его всем своим существом. Плотные зимние одежды были преградой между их телами. Все, что могла ощущать Мира, был горячий, глубокий поцелуй, нежно и страстно обжигавший ей губы. – .Этим долгим поцелуем он заставил ее пережить нечто совершенно особенное, почувствовать себя единственной на свете женщиной, которую он желал. Мира дрожала, мысли ее путались, все вокруг исчезло, все, кроме Алека, и она страстно ответила на его поцелуй.
Мира перевела прерывающееся дыхание, и холодный зимний воздух наполнил легкие. Желая быть ближе к нему, она высвободила руку из муфты и коснулась пальцами его щеки, провела рукой по выбритой щеке, подбородку, наслаждаясь свободой прикосновений. Алек крепко обнял ее, стремясь снова ощутить вкус ее губ, и прильнул к ним в поцелуе. Мира почувствовала, что не в состоянии сдерживать переполняющие ее чувства, и отстранилась.
– Почему ты уехала, не сказав мне ни слова? – прошептал он, обжигая ее горячим дыханием. В его голосе звучала растерянность и еще что-то, чего Мира не понимала. Она закрыла глаза и вспомнила, как ей было тяжело в тот день, когда она покидала Саквиль-Мэнор.