С тобой? Никогда!
Шрифт:
– Привет, – попыталась я улыбнуться.
– Ты одна?
– Да.
Она присела на краешек стула.
– Как каникулы? – Девчонка старалась быть вежливой, и мне не хотелось ей врать, что я прекрасно провожу лето, в то время как сама и света-то солнечного не видела.
– Хорошо. Вот решила перекусить после спортзала.
В этот момент, к моему стыду, подошла официантка с подносом. Она принялась расставлять на столе две солянки, два мясных рагу, два десерта, компот, хлеб и три большие булочки. Тарелки заняли почти весь
– Ты ждешь еще кого-то? – Маша удивленно распахнула глаза.
– Я? Э… нет… – Мои щеки вспыхнули. – Это… это не мое.
Официантка еще не успела отойти, поэтому уставилась на меня с недоумением.
– Наверное, какая-то ошибка, – проблеяла я, с головы до кончиков пальцев покрываясь краской, – я просила только булочку и компот…
– Ну как же. – Нахмурившись, девушка достала из кармана блокнот и громко и выразительно зачитала весь мой заказ.
Мне хотелось утопиться в проклятой солянке, чтобы прекратить это унижение.
– Нет, вы меня с кем-то перепутали, – настаивала я, пряча глаза.
– Ничего. Я тоже проголодалась и могу помочь тебе съесть это! – улыбнулась Маша.
– Прости! – Я закрыла лицо ладонями. – Так стыдно.
– Все нормально, – мягко и тепло отозвалась она.
И мы с ней набросились на еду, а потом долго болтали, обсуждая всякие девчачьи глупости и не вспоминая об инциденте. Я начала перечислять блюда, которые умею готовить, а Маша с интересом уточняла какие-то детали. А когда мы вместе шли домой, она вдруг сказала:
– Знаешь, я думаю, ты могла бы найти какое-то интересное применение своему таланту к приготовлению еды.
А ведь Маша права: я обладала настоящим кулинарным чутьем. Я могла интуитивно смешивать ингредиенты без пошаговых рецептов и наставлений бабули. Я создавала настоящую симфонию вкуса из простых продуктов, и этот процесс был настоящим творчеством! Возможно, именно это могло бы стать моим любимым делом…
И следующим этапом спасения от падения в пучину депрессии стал кулинарный загул. Я накупила книг с рецептами и продуктов. Бабушка мой выход из постельно-жральной забастовки приветствовала обеими руками.
Несколько дней с утра до вечера я штудировала информацию о правильном питании: основы, рецепты, правила, продукты. Еще несколько дней не вылезала из кухни – готовила. Бабуля уже и не знала, куда девать наготовленное мной: она и коллег успела накормить, и кое-кого из соседей. А потом я внезапно ударилась в изобретение собственных блюд. И никак не могла остановиться.
– Ба, я буду готовить так, чтобы люди не поправлялись! – тараторила я, стирая кокосовую муку со лба.
– Разве так бывает, Дашуня?
– Да! Люди будут объедаться и при этом худеть!
Я забрала из школы документы и подала их в кулинарный колледж. Революция в питании, изысканные десерты, от которых не полнеют, сладкая диета – все это захватило мой ум настолько, что я больше не мела из холодильника все подряд. Мой
Я не могла дождаться момента, когда начнутся занятия, и мне очень хотелось поделиться новостью о моей затее с кем-нибудь. Каждый день, шагая по набережной, я вспоминала наши с Яриком разговоры, снова и снова прокручивала в памяти наши веселые прогулки. Улыбалась, представляя, что лежу с ним на полу в его комнате, слушая старые пластинки, и наши сердца снова бьются в унисон.
– Я прощаю тебя! – вот что я собиралась ему сказать.
Но никак не могла набраться смелости. Останавливалась возле его двери, замирала, но не решалась постучать. «Он сам. Он первый должен», – говорил внутренний голос. И я заходила к себе, воображая, что он смотрит на меня в дверной глазок и сейчас выйдет и скажет: «Даша, привет! Я скучал!» Но этого не происходило.
– Даша, – позвал меня кто-то, когда я в очередной раз замялась на лестничной клетке. Это была его мама.
– Здравствуйте! – Воздух застрял в горле от волнения.
У этой женщины были его глаза. Она стояла на пороге своей квартиры и смотрела на меня так печально, будто собиралась разреветься.
– Даша, он тебе пишет? Звонит?
– Кто? – спросила я.
По спине от неприятного предчувствия побежал холодок.
– Ярик. Он тебе не звонил? Мы так переживаем.
– Что случилось?
Сердце застучало быстрее, набирая обороты.
– Я думала, что, может, он хотя бы тебе сказал, куда собирается… – Свет в ее карих глазах потух.
– Я не знала, – я подошла к ней ближе. – Я не знала, что он… Где он?
– Не знаю. – Женщина покачала головой. – После выпускного он просто собрал вещи и ушел.
12
После разговора с мамой Ярика я уже знала, что бесполезно набирать его номер, но все равно не удержалась. Видимо, чтобы самой убедиться – абонент находился вне зоны доступа. Ярик не хотел, чтобы его нашли, потому и отключил телефон.
– Его ищут? – причитала бабушка. – Родители обратились в полицию?
– Обратились, – кивнула я, продолжая упорно набирать номер, словно это что-то могло изменить. – Но полицейские, похоже, бездействуют, они даже к нам не пришли, чтобы спросить о нем!
– Но ведь он еще ребенок…
– Он сам ушел. – Я отложила телефон и посмотрела в окно. – Их главный аргумент: Ярик – взрослый пацан, который сам ушел из дома. Ребята такого возраста могут жить в общаге и учиться в ПТУ, сами себя обеспечивая. Полицейским плевать, что он в отчаянии и мог наделать глупостей!
– Бедная Таня! Надо сходить к ней, поддержать ее.
– Она переживает, а отец Ярика строго запретил ей искать его и рассказывать соседям о случившемся. Он даже плакать ей запрещает.