С тобой
Шрифт:
В тот миг, когда они соединились, ему показалось, что звёзды на небе вспыхнули ярче, а потом погасли. По телу разлилось блаженство, каждая клеточка тела улыбалась от радости. Кристина уткнулась носом в его шею, а он поглаживал её спину.
– Никогда не чувствовала ничего подобного, - прошептала она ему на ухо.
– Мне кажется, что моё тело, словно ёлка, сияет разноцветными огоньками. Я так тебя люблю.
– Я тебя тоже.
Кристина подняла лицо к звёздам:
– С тобой я люблю этот мир. Жизнь здесь так прекрасна.
– Александр слегка пошевелился,
– Ой, я тебя совсем раздавила, - Кристина перекатилась на камни рядом.
– Не совсем, - Александр сел и дотянулся до рубашки.
– Ты очень дерзкая и страстная. Я не знаю, как справляться с тобой. Вдруг ты захочешь заняться любовью где-нибудь ещё?
Кристина засмеялась и поцеловала его в щёку.
– Обещаю тебе не делать этого при людях. Просто сегодня я почувствовала, что мы должны сделать это здесь.
– Хорошо, хоть никто не помешал, - Александр натянул джинсы и принялся застёгивать пуговицы на рубашке. Одевшись, посмотрел на обнажённую Кристину.
– Ты прекрасна при этом освещении. Если бы я был художником…
Вдруг совсем рядом послышался женский голос:
– Иди сюда, здесь никого нет.
Кристина схватила сарафан и поспешно натянула через голову.
Послышался мужской смех, потом всё стихло, и они увидели целующуюся парочку.
– Пойдём, - протянул руку Александр.
– Надо уступить место.
– Но это наше место, - проворчала Кристина, поднимаясь и всовывая ноги в босоножки.
– Какое счастье, что они не пришли раньше, - заметил Александр, когда они прошли мимо склеенных тел и вышли на набережную.
Кристина прижалась крепче к его руке:
– Знаешь, я видела тебя, каким ты был раньше. Ты был очень высоким. А ещё у тебя были кудрявые длинные волосы.
– Наверно тем, кем я был, я тебе больше нравился, раз ты так неожиданно захотела меня?
– Я люблю твою душу, и мне, в общем-то, всё равно как ты выглядишь.
– А тот я занимался с тобой любовью?
– Да, но тогда было светло, - быстро выпалила Кристина.
– У убыхов были очень строгие нравы, они даже не целовались до свадьбы, - как я вычитал в книге.
– Может, мы были исключением.
– Наверняка ты была такой же озорницей и меня соблазнила.
– А разве тебе не было так же хорошо, как мне?
– Конечно, было, - его тёплая рука легла ей на талию, и они пошли в гостиницу. Оба зевали по дороге, но стоило им переступить порог номера, как они, посмотрев друг на друга, снова почувствовали желание, словно встретились после долгой разлуки.
А потом они оба лежали на постели Кристины и по очереди читали друг другу про убыхов, то и дело прерываясь, споря и залезая в Гугл, чтобы проверить информацию.
История их народа - а они уже не сомневались, что принадлежали к этому народу - была одной из печальных историй тех, кто жил по соседству с абхазцами и адыгами. Это был гордый и сильный народ, которого предали. Предали сначала свои, договорившись с турками, а потом и турки, которые, польстившись на красоту убыхских девушек, наводнили
Александр, заложив руки за голову, слушал Кристину. Иногда она останавливалась, чтобы сделать глоток белого вина из бокала и утереть бежавшую слезу. Вот и сейчас, когда она остановилась, Александр сказал:
– Тогда у реки ты назвала 1860 год. Время, когда ты пасла своих козочек и была счастлива, а убыхи отправились в Турцию в 1864.
– Он посмотрел на Кристину: - Насколько хорошо ты знала школьную историю?
– О, вообще не знала. Даже не представляю, какой царь тогда правил.
– Александр второй. Ему-то и не давали покоя гордость убыхов.
Кристина отложила книгу.
– Получается, что выбора у них не было, либо переселение на Кубань, либо в Турцию, которую они выбрали из-за того, что там была исламская вера.
– Они могли остаться на своей земле и умереть.
Кристина вдруг вспомнила, как они с мамой бежали из их родного города.
– Это очень страшно. Включается инстинкт самосохранения.
– Моя маленькая девочка, тебе снова пришлось пережить это.
Кристина уткнулась ему в плечо, вдруг вспомнив Петровича. Александр гладил её по волосам, и от его ласковых пальцев она провалилась в сон. Он осторожно положил её голову на подушку и снова взял в руки книгу.
“Гонимые ото всех и отовсюду, они шли по дорогам, усыпанным мёртвыми телами; любившие свободу, они до конца боролись за неё. Но разве можно вырвать из сердца горца любовь к своему дому, к своим горам и своему очагу? Разве что вместе с сердцем…”
Александр отложил книгу, погасил лампу на тумбочке и осторожно, чтобы не разбудить, обнял Кристину. Ему приснилась припорошённая снегом поляна под высоким холмом, и семь дубов, охраняющих Бытху. Он стоял с горящей свечой и молился. Рядом с ним были люди, они плакали, и вдруг посреди зимы раздался гром, и он увидел в небе светящуюся птицу. Широко раскинув крылья, Бытха улетала от них. В толпе людей послышался шёпот: “Быть беде”. Александр проснулся, мысль, засевшая в голову, долго не давала заснуть. Их святыня хотела предупредить своих детей, чтобы они не покидали родной земли.
Александр то провалился в сон, то просыпался, Кристина спала беспокойно: ворочалась, стонала. Внезапно он понял: улетающая Бытха не просто демонстрировала разыгравшееся воображение, она, поскольку они в этом городе с Кристиной оказались на стыке прошлого и настоящего, снова предрекала беду.
Утром Кристина пожаловалась, что не выспалась, и что ей снова приснилось, как они с мамой бежали в Москву. Только во сне с ними был папа, но они его потеряли, и мама не захотела возвращаться.
– Наверно, вопрос “Что ты будешь делать? ” не актуален на море?
– спросил он, завязывая галстук.