С Том 3
Шрифт:
Так что мы рванули по дороге не хуже гонщиков, километров тридцать подтопили, только снег с грязью из-под гусениц полетели. Так что на месте часа за четыре уже были. До самого хутора не доехали. Хорошо, Енот вроде как в этих местах бывал, довольно уверенно подсказал, где остановиться.
Эх, жаль Быков вышел из строя. Хотя судьба показала, что не совсем списала его со счетов. Палата, в которой он лежал, почти и не пострадала. Так, штукатурка облетела и стекла выбило. По сравнению с другими — вообще незаметно. Так что Андрея укутали и уложили в кузов грузовика с остальными
Еще раз об отсутствии разведчика я пожалел, когда нас остановили на посту. Да, мы его не видели! Может, снегом глаза ослепило, или еще по какой-то причине, только вот для всех нас команда «Стоять!» стала неожиданностью. Что, герой-диверсант, получил? Меньше нос задирать будешь!
Хорошо, хоть опознали нас сразу, пароль сошелся, и не сунули на пару часов носом в родной грунт, а повели в хату… Так что ждали нас, а не мы кого-то.
Сабуров мне понравился. Вдумчивый такой, основательный. Одет с иголочки — даже бриджи поглажены, выбрит, благоухает Шипром. А рядом… какое-то колхозное чудо — худой как палка чернявый мужик, в шинели явно с чужого плеча, да еще с еле зашитыми дырками. Сидит, дымит трубкой.
— Это мой заместитель. Ревва, — представляет Сабуров чернявого. — Это товарищи Боровик, Аксютин, Погорелов.
Последним знакомлюсь с огромным, словно медведь, Паничевым — членом бюро Суземского райкома.
Тем временем Сабуров представляет меня партизанам, расписывает наши подвиги.
— Откуда такие точные сведения? — удивляюсь я.
— У нас тоже есть связь с Москвой, — улыбается глава брянских партизан.
Я присаживаюсь за стол, оглядываюсь. Небольшая комната, освещена двумя керосиновыми лампами, от печки идет приятное тепло. На столе — остро наточенные карандаши, школьные тетрадки в клеточку.
— Хорошо подготовились, — радуюсь я. — Основательно.
— Нам иначе нельзя, — улыбается в ответ Сабуров. — Ну что товарищи, начинаем нашу конференцию?
В хату входит, отряхиваясь от снега, молодой парень, вносит красное знамя. Все встают, внимательно смотрят, как тот устанавливает флаг в углу комнаты.
— Вот теперь полный комплект, — кивает сам себе Ревва. — Можна починати.
— Товарищи! — Сабуров откашливается, наливает себе из графина воды в стакана. — На повестке один вопрос: взаимодействие партизанских отрядов и подпольных организаций. Нам поставлена важная задача. Помочь столице атакой на коммуникации немцев — захватить и разрушить железнодорожную станцию в Навле, уничтожить мост через Неруссу.
— Как в Навле? — удивился я. — Нам приказали захватить Суземку!
— Отстал от жизни, товарищ Соловьев, — ухмыльнулся Паничев. — Вчера Сабуров с Боровиком там пошалили — уничтожили паровозы, взорвали цистерны с топливом.
— Полроты немцев как корова языком, — похвастал Ревва.
Я тяжело вздохнул. Как теперь объяснить партизанам, что и у меня полроты погибло? Да вот так и придется.
— У нас, к сожалению, новости похуже, — осторожно начал я. Праздничное настроение как-то сразу пропало, все посмотрели
— Но другая половина ведь осталась? — спросил Сабуров.
— Да, местные жители, необученные в основном. Ну, и военнослужащих со мной десятка полтора.
— Ты, товарищ Соловьев, не прибедняйся, мы в худших условиях начинали. И людей не было, и продуктов… да ни хрена не было, — махнул рукой Боровик. — Всё наберется. Бойцов обучим, больных полечим. Погибших, конечно, жаль, но что поделать?
И видно ведь, не для галочки говорит, и в самом деле переживает за этих неизвестных ему жителей.
— А что немцы вас бомбить начали? — вдруг заинтересовался Сабуров. — Странно даже, чтобы захваченный ими же город решили рушить. Даже не дождались, пока вы на дорогу выйдете.
— Товарищ Сабуров, я сейчас должен сообщить вам сведения, составляющие государственную тайну, — прокашлявшись, сказал я.
Главное, никто ни слова не добавил, все встали и вышли на улицу. Уважаю. Вот что значит — дисциплина в отрядах. Нам до этого… короче, далеко.
Ну, я и рассказал про киевские приключения, штурм шталага, нашу речную прогулку, и прочие похождения.
— Да уж, не було у баби клопоту… — протянул Сабуров. Понимает, что от этих известий — одни проблемы. — Ладно, мы подтвердим, что вы — это вы, а не немецкая провокация. Надеюсь, за товарищем… гмм… Яковом… поскорее пришлют транспорт. И нам воевать проще будет, и в Москве поспокойнее. Нет, ну вы дел натворили, мало никому не покажется, — покачал он головой. — Такого специально не придумать. Не удивительно, что немцы так разозлились. Ладно, пригласи, пожалуйста, остальных, тебе поближе будет.
— Может, позовем зама моего, майора Базанова? — спросил я. — Думаю, ему тоже полезно поучаствовать.
— Интересный у вас отряд, — улыбнулся Александр Николаевич. — Майор в замах у старлея ходит.
Смотри-ка, помнит меня! Вот это память!
— Так уже не старлей. Полковник. Приказ прислали.
— Чудны дела твои… — только и смог произнести Сабуров. — Поздравляю… Это за что? За него? — кивнул он на дверь. Ну, всё равно понятно, о ком.
— Нет, думаю, за Киев, — постарался я произнести как можно спокойнее.
— А там что? — он даже приподнялся немного. — В Киеве что натворили? Гиммлера взорвали, что ли? — кривовато улыбнулся Сабуров.
— В общем-то да, — ответил я, глядя на то, как нижняя челюсть Александра Николаевича медленно ползет вниз. — В принципе, это уже не очень-то и тайна, но наверное распространяться не стоит. Пока, — добавил я.
На саму Навлю пошел другой отряд, Можно сказать, отвлекающий. А я поехал к мосту через Неруссу. Это гораздо важнее. Потому что если на станции всё взорвать и даже вывезти остатки рельсов, то движение восстановят максимум за сутки, А железнодорожный мост, даже через такую реку — это уже дня три, а то и вся неделя. Почувствуйте разницу.