С видом на жизнь. Дилогия
Шрифт:
Мы опять молча пожевали.
— А изменить структуру воды нельзя, чтобы она стала нормальной? — пришла мне еще одна идея.
— В принципе можно попробовать трансформировать тот объем воды, который есть, — откликнулся Сван Нисс. — Но ведь она прибывает. Или ты предлагаешь устроить здесь пост магов?
— Знаешь, если нужно будет, можно и устроить.
— Нет. Нужно ликвидировать причину, а не последствия. Это будет мудрее, — вставил свое слово Алекс.
— Ну, если причину — то вот этот камень.
Мы опять задумались.
— А
— Что проще простого?
— Спеть!
— А потом валяться в отключке?
— Но у тебя сейчас гораздо больше сил. И, если этот вариант не удастся, тогда и будем думать над другими. Просто все они — смертельно опасны.
Я задумалась. А, может, действительно, получится. Тогда и задача будет решена, и малыми силами обойдемся. Я закрыла глаза и осмотрелась. С линиями силы здесь все было в порядке. Они причудливо изгибались у камня и тянулись над водой. Пещера представляла из себя улей из линий. Мы светились переливами разных цветов ярких и четких, а вокруг камня крутились десятки, нет сотни огоньков. Как души, подумалось мне, души не рожденных наших детей. Я тронула нити силы и запела, как и всегда, сильно не задумываясь, чувствуя, что именно об этом надо рассказать сейчас. О любви, так о любви!
Мы с тобой молимся разным богам
Ты прибилась по Кришне, я врубился в ислам.
Ты поешь: "Хари Рама", я — "Аллах акбар"!
А Бог слушает нас один на весь шаданакар.
Нам вчера был одинаковый сон:
В лазуревой тишине серебряное колесо.
Ты сидишь в позе лотоса, я — распят на кресте.
А Бог смотрит на нас и тоже нас видит во сне.
Я нашел, то что так долго искал.
Я стал мудёр, как старый седой аксакал.
Ты стала светла, в глазах твоих — сто восемь снов…
А Бог ждал от нас лишь простую земную любовь.
Вот и все, кончается вечная жизнь,
Мы делим крылья орла и камнем падаем вниз.
Ни пуха тебе, ни пера, пошли меня к черту скорее!
А Бог плачет за всех не рожденных наших детей.
(Д. К.)
Сознания я не потеряла. Просто отыграл последний аккорд, и я будто проснулась. Огоньки вокруг камня застыли. А потом по миру прошла волна дрожи. "Первородный рыдает, — почему-то подумалось мне, — сейчас нас вообще утопит".
— Вета, очнись! — тряс меня за плечи Алекс. — Бежим. Гора трясется.
Я непонимающе оглянулась. Рай Вард и Сван Нисс юркнули в коридор, куда уже тащил меня Алекс. И тут ход будто вздохнул, потолок прогнулся и рухнул, перекрывая нам пути к отступлению.
— Поздно! Бежим в другую сторону! — и Алекс, уворачиваясь от летевших сверху глыб, вновь потащил меня по гроту, теперь в обратном направлении.
— Ты куда?
— Я, когда летал, видел там еще один проход, думал, потом посмотрим.
— Ну вот и посмотрим…
Мы успели нырнуть в тоннель, когда
— Вета, ты цела? — Алекс, дождавшись, пока пыль осядет, подполз ко мне и стал ощупывать руки, плечи, голову. — Ты не зашиблась?
Я потрясла головой, приводя мысли в порядок:
— Да вроде все в порядке. Упала довольно удачно.
Я провела рукой по животу. Бедная ты моя девочка, еще на свет не появилась, а уже натерпелась. Алекс заметил мое движение.
— Как она?
— По ощущениям, нормально.
— Идти сможешь?
— А есть другой вариант?
— Вставай уже, шутница, пора двигать!
Мы пошли, по проходу, который то сужался, то расширялся. Если коридор до грота был явно искусственного происхождения и не имел ответвлений, то теперь мы шли, стараясь выбрать самый широкий проход. Мелкие лазы ответвлялись десятками. Мы пересекли пару небольших залов. Светлячок поднимался под самые своды и выхватывал причудливые сталактиты, которые сотнями свисали вокруг нас.
— Я устала, — взмолилась я в очередном зале. — Давай хоть чуть — чуть посидим. А еще было бы неплохо чего-нибудь перекусить.
Алекс остановился, вытащил из своего невидимого потайного мешка плед, постелил на каменный пол и усадил меня. Потом движением фокусника он достал пару бутербродов и воды.
— Извини, горячее мы съели. Остались только бутеры, но их нужно экономить. Неизвестно, сколько мы еще здесь бродить будем.
— Алекс, а что там произошло? Ну, в той пещере с озером?
— Сначала вроде бы ничего не было. А потом ручейки стали истончаться и пропали, — Алекс задумался. — Не пойму, почему землетрясение началось…
— А может Первородный простил все население этого мира и решил вообще уничтожить свое "последнее пристанище", чтобы не было искушения вновь всех затопить.
— Может, — согласился Алекс, — а ты неплохо спела.
— Тебе, правда, понравилось?
— Вообще-то я предполагал, что она должна звучать не так нежно. Но это мелочи.
— Алекс, а тебе не хотелось снова начать петь?
Он задумался.
— Честно говоря, нет. Все-таки что-то незаметно на первый взгляд, но меняется в человеке при переходе в этот мир.
— Ну, мне жаловаться не на что. Этот мир исполнил мое желание.
— Да и мое тоже. Только вот желание у меня было… — он поморщился.
— Какое? Дословно можешь воспроизвести?
— Ну, когда уже понял, что мне не выплыть, на меня накатила злость на всех, в том числе и на тебя. И я подумал, что если бы у меня было настоящее могущество, я бы вообще всех заставил жить иначе, лизать мне ноги и преклоняться.