С викингами на Свальбард
Шрифт:
Хельги тоже смотрел на ослепительные синие волны, насмешливо скалившиеся белыми гребешками. Он полагал, что заметит признаки бури никак не позже вождя.
Только Оттару, кажется, наплевать было и на ветер, и на Свальбард, и даже на Вагна Морехода сына Хадда из Вика. Ракни косился на него с неодобрением, но не ругал. Этот хозяин моря, которого никто не ждал на берегу, все-таки понял – в финском становище с его приемным сыном случилось что-то такое, о чем сам он, премудрый Ракни сэконунг, едва знал понаслышке…
И ветер пришел!
Однажды Ракни тяжело протопал вдоль
– Вставайте!
Правду сказать, люди давно отвыкли на него обижаться. Все знали: этот вождь не выбирал себе ношу полегче. Хельги с Оттаром одновременно вылетели из-под скамьи, и Хельги сразу приметил опытным глазом, что наперерез северной волне катилась другая, с востока. А в небе уже виднелись края туч. Волны всегда опережают большой шторм, и по ним многое узнают наперед. Вот и Ракни уже прикинул силу подходившего ветра и решил, что ему можно довериться.
Проснувшиеся корабельщики первым долгом поставили мачту, приготовили парус. Потом принесли с берега вчерашнюю жареную оленину. Ракни выбрал большой, румяный ломоть и встал с ним возле форштевня:
– Ты, Вана-Ньерд, повелитель Лебединой Дороги! – проговорил он торжественно. – И ты, Эгир, гостеприимный морской великан! Помогите мне и моему кораблю!..
Размахнулся и забросил приношение далеко в воду. За мысом было тихо – Хельги видел, как вокруг пищи заметались жадные тени… Жертву не отвергли.
Мореходы сели вокруг котла и принялись завтракать, вполглаза следя за далекими облаками.
Морские бури сварены в великанском котле. Без устали ходит в том котле усердный черпак – вот бури и продолжают вращаться, уже выплеснутые в полет. И кажется людям, будто Эгир, хозяин котла, мешает варево левой рукой – иначе отчего бы бури вращались противосолонь?
Корабль вышел в море при сильном юго-восточном ветре. Спустя некоторое время этот ветер совсем отклонится к югу. У такого ветра тоже есть имя: Свасуд – Ласковый. Люди благодарны ему, приносящему оттепели посреди лютой зимы. А потом южный ветер превратится в юго-западный и западный, и, наконец, снова задует холодный Отец Зимы, летящий из-за края мира, из бездны Гинунгагап… Зима старше лета, и власть ее велика.
Верные себе, викинги до слез хохотали, приметив на берегу сапог, вывешенный рыжим Лугом сушиться и позабытый.
– Удача тебя ждет, – сказали смущенному ирландцу. – Похоже на то, что ты вернешься со Свальбарда невредимым и подберешь его здесь!
Проплыла мимо величественная громада мыса, и Хельги почувствовал, как начал отодвигаться назад, пропадая за горизонтом, весь населенный мир с его странами, городами и могучими реками… Впереди был только Океан без берегов, опоясывающий землю, – и поистине кажется людям, что беспределен тот Океан и нельзя его переплыть!.. Хельги оглянулся. Он хорошо помнил испуг, охвативший его, впервые взятого в открытое море, когда горы на берегу стали неотвратимо погружаться в пучину, даже заснеженные исполины Сын и Отец… Он побежал тогда к брату, сидевшему у руля: как же так, ведь берег начал тонуть и надо скорее спасать мать и всех живущих в Линсетре!
Братец Видга, суровый викинг восемнадцатью зимами
– А смышленый ты парень, запомнил, что я рассказывал про Исландию. Там острова действительно появляются и пропадают сами собой!
И успокоил смотревшего на него малыша:
– Но это бывает только там, а Исландия далеко.
Да, Исландия была далека, может, даже дальше, чем Свальбард. Но дорога туда проложена не одним кораблем и не десятью. Род за родом переселялся на остров уже не первое лето. Люди везли старух матерей, жен и малых ребят, даже скотину, – и ничего, доплывали, занимали землю, обживались… А Ракни со своими отчаянными смельчаками уходил в неизвестность. И тучи наползали сплошной пеленой, пряча веселую синеву.
Хельги оказался среди немногих, кто не скучал по ночной темноте и не страдал из-за обилия света. К тому же добрые норны наделили его способностью спать урывками, обходясь без долгого ночного сна. Этим он вышел не в мать – ей было достаточно чуть-чуть подремать днем, чтобы полночи потом крутиться в постели. Не зря дядя однажды сказал ему, что таковы были все мужчины их рода, истинные мореплаватели, умеющие спать или бодрствовать по необходимости, а не из-за того только, что на небе день или ночь.
Вот и теперь он спал, когда хотел, и не боялся пропустить что-нибудь интересное.
Редкие мокрые снежинки садились на кожаный полог, укрывший спящих. Суровый океан будто баюкал корабль, и на всей палубе не спали только Хельги и еще два человека. Оттар сидел у руля, а Ракни – поблизости на скамье. Они негромко переговаривались, временами что-то показывая друг другу.
– Ты отклонился сейчас к западу, – сказал Ракни. – Почему?
– Потому, – ответствовал Оттар, – что ветер ушел, а здесь есть течение. Волны, которые оно порождает, должны идти из-за кормы, а я заметил их справа.
– Так, – проворчал Ракни. – Покажи-ка мне их.
Оттар улыбнулся: видно было, что это казалось ему детской игрой. Он посмотрел на Хельги и ответил:
– Сейчас покажу, надо только обождать, пока снова появятся. Хельги принялся смотреть вместе с ним. Увидев нужную волну,
он даже дернулся было указать, но в это время Оттар проговорил спокойно и не оборачиваясь:
– Вот она, отец, я уже чувствую, как приподнимает корму.
И добавил, снова покосившись на Хельги:
– А еще бывает в море чудо-волна. Я слышал, она рождается там, где случилось землетрясение или упала ледяная гора…
– Хватит болтать, – недовольно перебил Ракни, и Хельги понял, что морского конунга вовсе не радовали незваные ученики.
Отойдя, он разулся, всунул ноги в отсыревший спальный мешок и вдруг подумал: а когда море светится, по свету глубин всегда можно понять, где проливы, а где матерая суша. Оттар про это ничего не сказал. Наверное, он и не знает.
Такая мысль по-детски утешила Хельги, и он уснул.
15. У Вагна тоже есть сын, мать и жена