С.М. КИРOB Избранные статьи и речи 1916 - 1934

Д. Чугаева и Л. Петерсон.

О чем это говорит? Это говорит о том, что около комбайна находятся люди, совершенно ничего не понимающие в комбайне. Они, грубо говоря, смотрят на это дело, как баран на новые ворота, и приписывают машине такие свойства, которых она не имеет. Здесь докладывали, что в Джамантузской МТС на комбайн в среднем убирается за день 2,9 гектара, следующая станция убирает по 7,5 гектара, третья — 8,9 гектара и еще одна станция дает на комбайн по 11 гектаров. По всем МТС области выходит 4,2 гектара на комбайн в среднем. И вот возьмите колхоз, в котором этот самый комбайн осилил 2,9 гектара, и подсчитайте, во что обойдется стоимость уборки. Учтите стоимость амортизации и прочее.

А

как работают молотилки? На одной из станций обмолачивали за день урожай с 6 гектаров, на другой — с 3 и на третьей — с 9. Подсчитайте, во что обойдется хлеб, намолоченный этими молотилками. Дорого, работают страшно медленно.

При таких условиях неудивительно, что безмашинный колхоз иногда побеждает тот, где применяют комбайн, дающий не больше 3 гектаров в сутки.

Так работать нельзя. Деньги вы не считаете, машину не бережете. Чуть что случилось, сразу требуете другой комбайн, другой трактор, да еще не простой, а давайте, мол, гусеничный. А почему стоят тракторы и комбайны — этим не интересуетесь. Если все это сложить, то получается, что колхозы, обслуживаемые МТС, работают хуже, чем колхозы вне их радиуса. Машины не используются как следует и т. д.

Надо прямо сказать, что в отношении овладения техникой, особенно комбайнами, дело у вас обстоит из рук вон плохо. Из-за этого комбайны много простаивают. Разве нельзя так работать, как работает, к примеру, комбайнер Злобин из Кияхинското совхоза, который снимает 24 гектара в сутки? Выходит, комбайны могут работать, но надо обязательно овладеть техникой комбайна, — без этого ничего не выйдет. Я уверен в том, что если бы вы рассчитывали на большой урожай, вы бы сумели и молотилки и комбайны привести в надлежащий порядок, да и людей могли бы лучше подготовить. Заявил же здесь один товарищ, что он убрал комбайнами большую часть площади и что своим успехом он обязан больше всего комбайну. Но он мог бы еще больше от комбайна получить, если бы комбайн использовался как следует. Можно и должно использовать комбайн гораздо больше, чем вы это делаете.

Сегодня вы слышали представителей некоторых МТС и районов, которые на вопрос о том, как они оценивают урожай, — ответили, что в среднем намолачивают по 6 центнеров с гектара. Занятно получается! При первой встрече с казахстанцами мне сказали: «Урожай такой, какого не видали 20–30 лет». А чем дальше на север, в хлебные районы, тем урожай становится все ниже, и я боюсь, чтобы не свели его на-нет. В одном месте нас даже поразили: мы, говорят, намолотили 42 центнера с гектара. А сегодня я слышу, что намолачивают только 6 центнеров и подсказывают, что и 5,5, мол, бывает. А если, спросишь: может быть, 5? Скажут: да, не больше 5. Как легко уменьшают люди урожай!

Не знаю, что тут влияет. Влияет ли погода, влияет ли план? Вы, очевидно, сами не замечаете, что появляется у вас этакое желание избавиться от лишних хлопот. Вы указываете — урожай 5 центнеров, рассчитывая, что тогда и ЦК больше 5 не будет требовать, а 5 центнеров не так уж много, о чем же беспокоиться.

А вот и другой пример. Встретился я в совхозе с одним из руководителей. Спросил:

— Ну, как урожай? Руководитель говорит:

— 7,2 центнера.

Часом позже пришел начальник политотдела и заявил:

— Урожай не меньше 8,4 центнера.

Этот немного прибавил. Если бы встретил третьего руководителя, он, наверное, заявил бы, что 9 центнеров будет.

Разве это не говорит о несерьезном отношении к очень серьезному делу?

Неладно и со сроками. Люди уж очень легко устанавливают сроки окончания уборки и хлебосдачи. Устанавливают такие сроки, о которых сами заранее знают, что не выдержат.

Такая

работа ничего общего не имеет с большевистским руководством. Надо понять, что если мы не сможем поднять на ноги всю колхозную массу так, как она должна быть поднята, если не сумеем мобилизовать себя, то поставим урожай под угрозу. И поймите, что урожаю угрожает не дождь, — дело не в дожде, дело зависит от того, как мы сумеем вокруг уборки поднять и мобилизовать колхозников. В этом все. Я прямо заявляю, что если мы будем более организованно работать, то уберем весь хлеб. В этом нет никакого сомнения.

Я хочу предостеречь товарищей от одной очень распространенной болезни — от легкомысленных заверений. Мы наслушались всяких заверений, но уборка от этого продвигается мало. В нашей партии так практикуют: директива есть, надо ее выполнять без всяких заверений. А некоторые понимают иначе, и на любом собрании, не считаясь с условиями и возможностями, назначают самые фантастические сроки. В одном месте нас упорно заверили в том, что выполнят план к 1 октября, и вот осталось всего 4 дня, а выполнять им надо еще 90 %. И выходит, что работают люди без всяких расчетов, без всякого здравого смысля.

Надо широко использовать опыт самих колхозников. Если собрать стариков-колхозников, опытных хозяев, они многому вас научат, потому что бывали в разных переплетах и все испытали. Они научат и как скирды делать, и как хлеб сушить. Думаю, что некоторые начальники политотделов не очень-то еще разбираются в сельском хозяйстве, да и сидят они на этой работе без году неделю; а несмотря на это, мало прислушиваются к практикам сельского хозяйства, поэтому сразу вдаются в панику. Там дожди где-то в Африке прошли, а здесь паника, что будет дождь. .

Я встретил одного старика на току. Подошел к нему и говорю:

— А что, если будет дождь? А он говорит:

— Будет, — пусть будет.

— Как же, — говорю, — зерно подмочит. А он отвечает:

— Зерно нужно собрать правильно в кучи, а после дождя снять верхний слой, и под ним зерно будет сухое.

А ответственные люди говорят, что если дождь прошел, то все зерно обязательно должно промокнуть насквозь.

К чему я речь веду?

Я веду речь к тому, что учиться нам, товарищи, надо, овладеть техникой сельского хозяйства надо. Некоторые начальники политотделов рассуждают примерно так: прислал нас Центральный Комитет, значит, мы люди первого ранга. И начинают философствовать — подчиняемся ли мы или не подчиняемся райкому, какие отношения у нас с райкомом должны быть и т. п. Очень нехорошие это настроения. В вопросах колхозного строительства мы все должны работу вести в деловом контакте, а не делиться на людей «маленьких» и «больших». Вопрос о «правах» за последнее время стал «проблемой». Все о правах толкуют. Раздумывают, как ему приказ дать: «через голову или через две головы», «посредственно или непосредственно», «согласиться с решением или не согласиться».

А время идет, не ждет, а мы к уборке не готовились. Рассуждали о своих «правах» и «положениях», а как гром ударил, дождь полил, — руки опустили. Куда это годится?

В практических вопросах сельского хозяйства надо опираться на опытных колхозников. Хорошо помню, что когда в ЦК принимали решение по железнодорожному транспорту, мы предварительно побеседовали с практиками, рабочими-железнодорожниками. Товарищ Сталин сказал: давайте соберем совещание, вызовем людей, которые действительно работают на железной дороге, вплоть до стрелочника. И железнодорожники очень многому нас научили. Взять хотя бы спаренную езду, которая так много дала транспорту. Думаете, что ее профессора выдумали? Нет, это практики подсказали.