S.n.u.f.f.
Шрифт:
— Я слабоват в теологии, — сказал я, и сразу испугался, не прозвучало ли это надменно.
Видимо, прозвучало — Алена-Либертина нахмурилась.
— Вот такой упадок веры, — сообщила она, — и погубит Бизантиум. Сейчас стало модно дистанцироваться от религии. Мы, мол, прагматичные молодые технократы, и чихать мы хотели на этот выводок суеверных старух с их безобразными ритуалами… Думаешь, я не знаю, о чем вы между собой говорите?
— Я верю, что перед вами открыты все интересующие вас тайны, мадам, — сказал я как мог галантно.
— К несчастью,
«Лично». Это, видимо, значило — лицом к лицу.
— Перед тем вылетом, когда мы делали съемку на дороге.
— Сейчас он должен курировать информационную поддержку нового кагана. Но в Желтой Зоне его нет. И в Зеленой тоже. Где он?
Лгать в ответ на прямо поставленный вопрос было неразумно.
— Он может быть в Славе, — сказал я. — Он иногда прячется там со своими оркскими подружками. Ну, вы понимаете…
Алена-Либертина кивнула.
— Как ты полагаешь, дамзель еще жива?
Я промолчал.
— Нам надо предъявить ее зрителям, — сказала Алена-Либертина. — Это и твоя ответственность тоже. Бернар-Анри спас перед твоей камерой уже трех девушек, которых никто потом не видел.
— Моя работа… — начал я.
— Маниту лучше знает, в чем твоя работа, — перебила она.
Старушка, похоже, всерьез считала, что она и Маниту — это одно и то же. С другой стороны, с религиозной точки зрения дела могли обстоять именно так. Во всяком случае, касательно веса отдаваемых ею приказов (официально они называются «рекомендациями», но лучше ослушаться приказа прямого начальства, чем такой рекомендации).
Тут в кабинет вошла ее ассистентка и поставила на стол две чашки чая. Я поглядел на нее краем глаза и все сразу понял.
Ассистентка была похожа на Хлою — такая же крепкая пышечка. Только лет на двадцать старше, уже с морщинками вокруг глаз. Что тут скажешь. Don’t look — don’t see. Я постарался не задерживаться на ней взглядом, чтобы Алена-Либертина не поняла, что я понял.
Пить чай мне не хотелось — в кабинете после ее фальшивого гадания еще пахло физраствором. Поэтому я только прикоснулся к чашке губами и сказал, что немедленно отправлюсь на поиски.
— Как только найдешь их, сообщи лично мне, — велела Алена-Либертина. — Получишь дальнейшие инструкции. Твое начальство в курсе.
Я отправился домой.
Пока «Хеннелора» проходила предполетную подготовку, я успел быстро поесть. Поскольку война, как говорится, уже отгремела, я решил зарядить пушки боеприпасами малозаметного поражения, которые используют на внутрицирковых съемках. Они дороже, но имеют свои плюсы. А вот ракеты я поставил самые мощные — всегда лучше иметь под рукой большой тяжелый камень.
Кая на паузе выглядела просто волшебно. Она казалась древней богиней, задумавшейся о судьбах мельтешащего вокруг мира — причем по ее грустному лицу было ясно, что ничего хорошего этот мир не ждет. Я вылетел на задание, так и не сняв ее с паузы. Казалось
Когда я вынырнул из туч над Славой, Алена-Либертина вышла на связь сама.
— Его нашли, — сказала она. — Вот он.
Рядом с моим прицелом появились кадры с другой камеры. Я увидел улочку в трущобном районе Славы. Потом камера навелась на ничем не примечательный деревянный дом, огороженный забором и обросший кустами. Включилась гипероптика с зумом, и я увидел фигурку Бернара-Анри, сидящего в подвале. По идеально восстановленным цветам и полутонам было ясно — съемку делала «Sky Pravda».
Я не стал спрашивать Алену-Либертину, как его нашли. Можно было догадаться, что у нее есть другие помощники. Бернар-Анри выглядел жутко — весь в кровоподтеках и синяках. Он то ли спал, то ли был без сознания.
— А где девушка?
— Не знаю, — сказала Алена-Либертина.
— Бернар-Анри — ее работа? — спросил я.
Алена-Либертина только хихикнула.
— Высылайте платформу, — сказал я, — если что, я прикрою.
— Нет, — ответила Алена-Либертина.
— Почему? — удивился я.
— Бернар-Анри устал. Не будем его тревожить.
Это было очень, очень странно.
Бернар-Анри, насколько я понимал, не провинился ни в чем серьезном даже по мистической шкале Алены-Либертины. Можно было эвакуировать его за пять минут и сделать героем, вырвавшимся из оркского плена.
Но я, возможно, чего-то просто не знал.
Спорить я не стал. В конце концов, такие решения принимаются настолько высоко над моей головой, что для меня это как колебания ветра — тучи вряд ли станут меня спрашивать, в какую сторону им лететь.
— Что требуется от меня?
— Зависни над объектом, — сказала Алена-Либертина. — Дождись дамзель и сообщи.
Через минуту я был уже на месте.
Хлоя, загримированная под оркскую вдовушку, появилась через час. Рядом с ней плелся Грым. Они шли со стороны рынка.
Я тут же заметил, что за парочкой следят. Я поднялся повыше — и мне очень не понравилось увиденное.
Район уже оцепили ганджуберсерки. Теперь они постепенно стягивали кольцо — и, как только Грым с Хлоей скрылись в доме, окружили его. Они прятались в бетонных развалинах вокруг, но огоньки их трубок были видны с высоты даже без гипероптики.
Я связался с Аленой-Либертиной и сообщил об увиденном.
— Это Рван Контекс, — сказала она. — Слишком выслуживается, я ему не верю. Оставайся у дома и защити ее.
— А если она станет бить Бернара-Анри? — спросил я.
— Мы не вмешиваемся в чужую личную жизнь, — хмыкнула она, — Тебе следует защищать только дамзель. Не отвлекайся ни на что другое. Бернар-Анри заслужил все то, что с ним может произойти. Ты хорошо меня понял?
Я понял ее хорошо.
Дело, конечно, было не в святотатстве, о котором упомянула Алена-Либертина. С дискурсмонгером такого уровня не разрывают контракт из-за пустяковой шалости. Тут было что-то очень и очень серьезное. По неясной мне причине Бернара-Анри решено было слить.