S.T.N.M. часть «Sa»

Ником Янис

То есть то самое счастье, которое никто никогда не испытывал. Никто не может пережить, как бы ни желал, или прожить, потому что живёт этим постоянно.

Янис улыбнулся в ответ и начал спускаться в переход. Это всё, что он мог сделать или всё, что хотел. С каждым его шагом дед начинал выцветать, как старая фотография. В конце концов, старичок стал лишь чёрно-белым изображением. Дед зарыдал с такой болью, с какой мог бы плакать человек, потерявший во второй раз самое ценное создание спустя пару секунд после его воскрешения. Янис впервые видел человека, которому был дан шанс оплакать самого себя при жизни.

Старика обманули, «сrаные зелёные человечки» ни черта не знали! От их предела знаний он лишь отдалился от истины, больше запутался. Даже те внеземные

существа способны заблуждаться, и заблудились они намного сильнее. Знали бы они на сколько же незримо дальше они отдалились от истинного источника света-энергии, устремившись лишь за его бликом в далёких потёмках космоса. Этот свет, не имеющий источника, единственное, истинное знание. Обидно было не то, что заставили участвовать в глупой в лотереи без покупки билетика, а то, что выигрыш в ней был хуже смерти, как бы ей не запугивали. Вот что на самом деле хуже начала, процесса и конца любой боли – осознание, на сколько шагов ты ушёл дальше в мучительные дебри от понимания отсутствия боли. Сколько лишней боли ты испытал, веря, что это необходимое испытание, а не попросту неверный путь. Надо бы кое-кому в морду дать за такую мораль, да только морды там нет!

Насильно подарив что-то, казалось важное, они без доли сомнения отнимают самим этим ложным, односторонним знанием смысл дальнейшего существования. Как если бы тебя научили дышать в темноте, питаться ей и ничего не объяснив выкинули за борт человеческих стремлений, достижений. Утопили. А про воду больше ничего не известно, и в воде ничего нет, ты находишься в ней, захлёбываешься, потом, когда ты догадываешься, что пытка никак не заканчивается и ты не умираешь, ты понимаешь, что вода – это тьма, она ничем не отличается от темноты, быть может лишь плотнее к твоей внутренней пустоте прилегает. И ты начинаешь дышать. И питаться. Во тьме только и умеешь – как дышать тьмой, жить ей, быть ей.

Ты – единственная реликвия, что сохранилась от Атлантиды, ты книга, ты причина по которой она никогда не всплывёт и каждый обнаруживший её – останется на дне. Так же, как у книги от сырости и времени выцветают буквы на страницах, выцветали и волосы на голове старика, и душа, и сердце, и последнее, самое ценное – воспоминания. Ведь старик всё забыл, смутные воспоминания казались сном, он чувствовал, что забыл что-то важное, что пытался вспомнить много лет. Он забыл, но сила знаний хранилось, пускай прочитать почти не представляло возможности, но проклятие, запечатанное в этой буквенной форме силу свою не утратило. Обидно было не помнить, как ты стал стариком. Но теперь, когда воспоминания снова вспыхнули, когда он вновь их пережил и потерял, старик жалел о том, что вспомнил. Ему было легче считать себя больным Альцгеймером или амнезией. Ведь тогда он мог сам заполнить пробелы, а теперь только парабеллум… После увиденной тьмы он не выдержал и впал в слабоумие, точнее запер себя там, не помнил зачем, но помнил, что почему-то это необходимо. Был ли он благодарен встрече с Янисом? Как если бы встретил себя молодого, который бы пришёл с тобой попрощаться. Но кажется его зовут так же… Или нет, Анис возможно. Не вспомнить.

Люди совсем не знают, чего хотят. Вот только кто сказал, что джины лучше? Оттого, что у них база данных больше? А разве в базе неверных данных может быть польза? Возможно, джины заблуждаются сильнее, ведь знания у них в основном из опыта худших, а значит они либо знают, либо не хотят, но в любом случае будет хуже. Не спрашивайте джинов никогда об их желаниях – перестанете вообще что-либо желать.

Порой, люди не в силах пережить счастливые моменты прошедшей жизни заново. Особенно, когда на самом деле давно мертвы и бродят трупами. Просто их суть не выдерживает второго шанса, эта оболочка – разум и организм человека достаточно ограничены для счастливых моментов и реваншей. Достаточно ограничены для счастливых, но весьма просторны для несчастных. Наверное, поэтому самые счастливые люди живут меньше остальных. По этой причине Янис предпочитал забывать. Ничего страшного, через несколько шагов Янис забудет деда и образ змеи-паровоза, лампочка же позади Яниса с треском лопнет, но не в его правилах оглядываться.

Помимо

счастья, у людей смертельная непереносимость истины.

В защиту своей памяти скажу: «Не помню»!

II В метрополиэтилене

Считается очень неприличным, есть фрукты, откусывая прямо от них. Нужно ножом очистить фрукт от кожуры, разрезать на части, вырезать сердцевину с зернами и только после этого есть.

То же самое и с людьми. Неприлично поглощать человека,

откусывая прямо так… с лица, без обнажения души.

Яниса встретил длинный подземный переход. Ничего необычного, обычный переход в иную жизнь. Вот вам и знакомый газетчик: раздаёт людям газету «Работа и зарплата», но не всем, а исключительно русским презентабельного вида. А у других этот хрыч спрашивал: «А вам зачем? Для молодёжи, а вы кто? Здесь гражданство надо». В его отборе было много параметров, порой прохожим приходилось вырывать газету из его рук.

Сам газетчик был из тех противных, манерных, с поднятым подбородком (как будто судьбы решал), разумеется, пожилой, с мерзкой красной бородавкой на переносице. Джинсы, поло, сандалии на носки и полное отсутствие плеч – чтоб уж точно стошнило. Красно-коричневая аура указывала на хитрость, недостаток энергии, отсутствие ясности мысли. Вероятно – болезнь почек. Возможно, даже убийца.

На него посмотришь, и самому тяжело становится так, что-то вроде изжоги, вздутия, бурления. На редкость мерзкий тип. Куда лучше была предыдущая газетчица – пухлая дама в годах со смешной шапкой-пандой на голове, которая каждому желала хорошего дня.

Дальше, пройдя вдоль автоматов с едой и кофе, предстояли стеклянные заляпанные двери «Не ушибись, да не ушиби последующего». За ними тебя встречал обширный, преисполненный тщеславия, обнаживший внутренности старой эпохи, вестибюль. Просторный, но такой сдавливающий, как помещение склепа, совсем не гостеприимный, угнетающий для увядающих. Вестибюль, заполненный работниками метрополитена.

Тётка в красно-белом жакете с бледно-голубой аурой выиграла Джек Пот, монетки так и сыпались, это кассирша обнулила автомат по продаже проездных, а рядом в чёрном с ней стоял местный надзиратель с мутно зелёными вибрациями – хитрость, предательство, зависть. Один из службы безопасности небезопасно ковырялся в носу, а другой, встретил Яниса после бесполезных рамок, поднимающих тревогу даже от ключей. Оба алые, но второй с тёмными разводами, что говорит о вспышках гнева. Сначала он провёл вдоль сумки Яниса трубковидным устройством, которое ловит запахи взрывчатых веществ, правда пассажиропотоку лучше не вникать в это устройство, а то поймут, что используется оно неправильно, скорее, ради вида. После предложил просветить сумку в рентгеновской камере. Норму выполнял или с прокрастинацией боролся, а может проверки фсбшников избегал – не понятно. Но Янис не возмущался, в конце концов, человек выполнял свои должностные инструкции, делал свою работу, что в России и так было редкостью.

Если хотите насладиться абсурдом и иллюзией безопасности – вам сюда, здесь всё для виду, даже то, что работает, используется не по правилам.

«Кстати, есть у них более крутая технология, которая стоит несколько жёлтеньких лимончиков и может обнаруживать наркотики. Но мы же в России, купить-то купили, упаковали, чуть ли не на каждой станции, а никто не использует. Ведь купить технологию одно, а обучить людей пользоваться ей – совсем другое», – вспомнил Янис. Он любил собирать бесполезные факты, которые никому ничем не помогут. Например, он знал, что помимо человека на планете Земля есть только одна единственная тварь, способная убить без причины, красивая, сука, тварь – морской богомол. Учёные до сих пор не выявили причину, почему он убивает всех, кого встретит. Просто серийный убийца в мире животных. Те же мурены, хоть и любят помучить, попытать жертву перед смертью, но причины для нападения у них всё же есть.