S.W.A.L.K.E.R. Похитители артефактов

Цормудян Сурен Сейранович

* * *

К Ушлому я заявился поздно ночью, когда в баре уже никого не было, даже самые отпетые любители культурного отдыха разбрелись. Хозяин куковал за стойкой, а перед ним, спиной ко мне, сидел единственный полуночник. Когда я вошел, Ушлый смерил меня взглядом и буркнул:

— Принес?

Я кивнул. Хозяин

больше ничего не сказал и, протопав через зал, с грохотом захлопнул дверь. Лязгнул засов. Я взгромоздился на поставленный торцом ящик рядом с парнем, положившим на стойку локти. Перед ним была бутылка водки, три стакана и блюдце с тремя маринованными грибами — опята, очень я их в таком виде уважаю и люблю.

Ушлый вернулся за стойку и выжидающе уставился на меня. Я выложил перед ним сборку. Он ее внимательно оглядел, чуть не обнюхал всю, и полез под стойку.

— Как прошло? — донеслось оттуда глухо.

— Нормально. — Я разлил водку в стаканы.

— Заточка с теми придурками ни о чем не догадались? Сталкеры в Коровниках?

— He-а. Мы там устроили то, о чем в репортажах говорят «Взрыв сопровождался значительными разрушениями».

— И человеческими жертвами, — многозначительно добавил сидящий рядом Пригоршня. — Между прочим, я весь в земле перемазался и руку о лист расцарапал, когда вылезал.

Ушлый, вынырнув из-за стойки с жестяным коробом в руках, спросил:

— Тебя точно никто не заметил?

— Да не… — махнул рукой Пригоршня. — Для всех я теперь дохлый сталкер. Даже тело не найдут: взрыв, понимаешь, всего меня разметал, а потом еще обломки засыпали… Конец такому прекрасному человеку.

Он похлопал себя по широким плечам, по груди, как бы подчеркивая свою прекрасность, и скорбно покачал головой.

— Я, между прочим, тоже погиб, — ревниво заметил я. — Расплющило же насмерть, вчистую.

— И арты оба расплющило, — кивнул Пригоршня, осторожно дотрагиваясь указательным пальцем до сборки.

— Интересная штука, а?

— И дорогая, — добавил

я многозначительно.

Ушлый на то и был Ушлым, чтобы ловить намеки с лету. Он раскрыл жестянку и выложил перед нами десять аккуратных пачек приятного серо-зеленого цвета, столь милого сердцу всякого уважающего себя сталкера да и вообще мужчины.

— Можете не считать, — буркнул он. — Ровно десятка.

— Ладно, не буду считать. — Я стал убирать деньги в заранее приготовленный пакет. — Ну что, тогда мы пойдем.

Ушлый поднял один стакан, Пригоршня — другой, а я третий. Кивнув друг другу, залпом опустошили их, после чего мы с Пригоршней взялись за грибы, а Ушлый даже закусывать не стал — сграбастал сборку цепкими лапками и понес к двери за стойкой. Глаза у него при этом алчно поблескивали и весь вид был нездоровый, как у торчка, заполучившего наконец вожделенный шприц с дозой. Вот что алчность с людьми делает, вот до чего доводят нас презренные деньги!

С этими мыслями я бережно спрятал набитый купюрами пакет в особый потайной карман, после чего мы с Пригоршней покинули заведение.

В глухом логе позади брошенной базы, где Ушлый обустроил свой бар, стоял наш трехосный вездеход под названием «Малыш».

— Нормальное дело, — разглагольствовал Пригоршня по дороге. — Теперь новую муфту купим, да и топливную систему я хотел поменять… Махнем, может, к северному Могильнику, как думаешь? — Оглянувшись, он добавил: — Знаешь что, пошли-ка быстрее, а то этот Ушлый — он не зря такой Ушлый, он щас сам воспользуется сборкой и деньги у нас попрет.

— Ничего, у меня надежно спрятано, — я хлопнул по груди, где в подкладке куртки был потайной карман, но все же машинально ускорил шаг.

Забираясь в кабину, сказал:

— Так, теперь давай распределим обязанности: ты рулишь, я сплю. Идет?

— Идет, — кивнул он, заводя мотор. — Когда я с тобой спорил, Химик?