Сабина изгоняет демонов
Шрифт:
– Но она знаменитость! К ней было приковано внимание всего общества. Я боялся ее обидеть и повредить ее репутации.
– Выходит, ты трус! – закричала Сабина звенящим голосом.
Лицо ее пылало. За этим «трусом» не стояло ничего, кроме ее злобной кусачей ревности. Конечно, эпизод с поцелуем стал просто последней каплей. Жанна Пальваль приложила немало сил к тому, чтобы победа осталась за ней. Она была умной, дерзкой и привыкла получать то, что хотела.
– Ты раздула из маленькой мухи гигантского слона! – продолжал увещевать Тверитинов.
– Ничего
Сергей не знал, что делать. Ссора затягивала их, как ураган, образовавший смертельную воронку. Как случилось, что нежное пламя, гревшее их обоих, вдруг превратилось в ревущий огонь? Сильнее всего Сергея ранил ненавидящий взгляд Сабины. Что, если она его больше не любит?!
– Ты меня больше не любишь? – ляпнул он, не успев прикусить язык.
Он не рискнул взять ее за руку, но глаз отвести не мог. Она была стройной и к тому же очень женственной. Колени, скулы, плечи – все так нежно закруглено… Словно ее ваяли на гончарном кругу, как вазу, ласковыми и безошибочными руками. Он очень скучал по ней все это время.
– Я никого больше не люблю! – выкрикнула Сабина. – И никому не верю!
Глаза у нее были сухими, но Сергей чувствовал, что еще немного – и она разразится слезами.
– Сабина, пожалуйста, не мучай меня! Я весь извелся с тех пор, как ты ушла. Поверь: ключ к моему счастью лежит в твоем кармане.
Его призывы не возымели никакого действия.
– Ключ?! Кому нужен ключ после того, как дверь взломали?
– Господи, ты мне всю душу вымотала!
– Кто бы говорил!
Чем громче они орали друг на друга, тем отчаяннее выла собака. Если бы кто-нибудь обратил внимание на ее вой, он поразился бы богатству интонаций и подлинному мастерству ее выступления. Однако Сабине с Тверитиновым явно было не до собаки.
– Меня не интересует Жанна. Меня вообще не интересует никто, кроме тебя.
Его низкий теплый голос напомнил Сабине о чашке горячего шоколада, который она пила вчера вечером. На какую-то долю секунды она готова была уступить. На одну крохотную, стотысячную долю… Броситься ему на грудь, прижаться щекой к его груди, подставить губы для поцелуя… Никогда ни один их поцелуй не был формальным – всякий раз обоих охватывали довольно сложные чувства, в которых трудно разобраться, но которые значили для каждого из них так много.
Это первое горячее сумасшедшее желание близости вспыхнуло и пропало. И загасило его зловонное дыхание все той же ревности. Сцена поцелуя Сергея и Жанны снова всплыла перед глазами Сабины так отчетливо, как будто все случилось только вчера.
– Но я тебя не простила! – обжигающим тоном сказала она, глядя Тверитинову в переносицу. – И никогда не прощу! Так что можешь катиться к своей Пальваль!
– Ах, так?! – Сергей, который до сих пор казался спокойным, как профессиональный игрок в покер, неожиданно вскипел и сжал кулаки. – Ну и ладно! Сиди одна и наслаждайся своей обидой!
– Ну и буду! – крикнула Сабина ему в спину. Тверитинов уже открывал стеклянную дверь, собираясь
– Тогда найди себе кого-нибудь верного и преданного, который гавкает на всех женщин и только тебе одной лижет пятки и приносит тапочки!
– И найду! – заявила Сабина, глядя ему вслед.
Тверитинов сбежал по загудевшим металлическим ступеням и теперь уходил прочь, шагая быстро и размашисто. Его спина казалась каменной. «Если его окликнуть, он не обернется», – поняла Сабина. Ей тоже захотелось завыть, как Виктору.
Впрочем, как только Тверитинов хлопнул дверью, собака неожиданно замолчала, повалилась на задницу и начала с остервенением выкусывать хвост.
– Что, привидения разбежались? – спросила Сабина, чувствуя, как две горячие слезы сползают вдоль носа. – Я знаю, знаю… Тверитинов невыносим! Его даже нечистая сила не переваривает.
Собака подняла голову и сочно гавкнула. Потом внезапно соскочила с дивана, подбежала к полуоткрытой двери, ведущей в коридор, и оглянулась на Сабину.
– Что? – спросила та, уже откровенно хлюпнув носом. – Тоже хочешь смыться? Ну, иди, кто тебя держит?
Собака гавкнула еще раз, как показалось Сабине, укоризненно.
– Ты меня куда-то зовешь? – догадалась та и еще раз посмотрела в окно. Спина Тверитинова исчезла бесследно. Без нее заводской пейзаж казался отвратительно блеклым и угрюмым. – Так и быть, пойдем. Все равно мой рабочий день давно закончился. А дома меня никто не ждет.
Вырвавшись в коридор, собака Виктор понеслась вперед воздушной рысью. Ее грязно-белый хвост развевался, как плюмаж на шлеме бравого воина. Когда она чувствовала, что Сабина отстает, то останавливалась и нетерпеливо оглядывалась. Глотая слезы, Сабина следовала за ней по коридору, потом вышла на улицу и через газон, заросший грязной кашкой, потрусила к забору.
– Что у тебя тут такое? – не переставала приговаривать она. Утерла слезы и подставила лицо ветерку. – Что ты задумала?
Собака привела ее к забору, отделявшему «Рекордсменку» от территории соседнего предприятия. И тут же бросилась к большой куче рыхлой земли. Принялась усердно раскапывать ее передними лапами, поглядывая на Сабину влажными карими глазами.
– Витя, что там? – испуганно спросила та. – Надеюсь, не труп? Учти: если сейчас из земли покажется окостеневшая рука, я упаду в обморок или с визгом побегу к воротам. Так что будь готова!
Холодок страха действительно пробежал по ее спине. Однако трупа в земле не оказалось. Вместо него на свет божий появилась какая-то грязная штука с серебряной бляшкой, тускло блеснувшей в приглушенном свете летних сумерек.
– Да ведь это ошейник! – воскликнула Сабина, когда собака радостно подбежала к ней, держа свою находку в зубах. – Он твой? Ты, оказывается, домашняя! Ну-ка, ну-ка…
Псина безропотно отдала ошейник Сабине. Та нетерпеливо потерла бляшку указательным пальцем. На ней проступила выгравированная надпись: «Вата хочет к хозяину». Дальше шел номер мобильного телефона.