Сабля Цесаревича
Шрифт:
Все эти мысли пробежали в голове у Павла меньше чем за пару минут, пока он шел из одного кабинета в другой. А вот над следующей мыслью он уже задумался надолго: как помешать девчонкам слинять с урока?
Эту задачу Пожарский решал весь урок биологии, лишь изредка отвлекаясь от своих напряженных дум и прислушиваясь к тому, о чем говорила учительница. А его одноклассницы продолжали переписываться, явно обсуждая предстоящую авантюру — почти все держали руки под партами, на ощупь набирая сообщения и тихо хихикали в кулак, а на тетрадь его соседки то и дело прилетали свернутые бумажки. Некоторые девчонки уже сейчас, хотя шел только второй урок, доставали
Учительница биологии рассказывала что-то про амеб, но Пожарский ее почти не слышал. Он машинально перелистывал учебник, думая только об одном: как сделать так, чтобы с последнего урока не сбежала хотя бы часть класса? Рассказывать о том, что замыслили его однокашницы, он никому не собирался — если это сделать, классная руководительница непременно потом проболтается, что это он настучал на девчонок, и тогда ему наверняка объявят бойкот и девчонки, и парни. «И сбудется твоя мечта — никто не будет приставать, чтобы ему списать дали или непонятную тему объяснили!» — невесело усмехнулся про себя подросток, а потом вдруг почувствовал, что начинает злиться. Ну уж нет, избавляться от «просителей» такой ценой он не будет! Ему и так не с кем общаться на интересные для него темы — а уж если с ним вообще перестанут разговаривать… Нет, надо придумать что-то другое. Но что?
Он долистал учебник до конца и перевел взгляд на окно. Там светило все еще яркое, несмотря на осеннее время, солнце, и пролетала вытянувшаяся в клин стая каких-то птиц. «В теплые страны торопятся, — машинально подумал Паша, но потом его мысли снова свернули на больше всего волновавший его вопрос. — Прямо, как наши девчонки, когда им хочется в клуб сбежать. Потом наверняка захочется и по вечерам туда бегать, с какими-нибудь иностранцами знакомиться, чтобы, как эти птицы, за границу улететь…»
— Пожарский, на доску надо смотреть, а не в окно! — прервала его размышления биологичка. — О чем я сейчас говорила?
Паша понятия не имел, о чем только что шла речь, но, как всегда, быстро сориентировался.
— Извините, Ольга Викторовна, можно выйти? — спросил он, поднимая руку, и учительница нехотя кивнула:
— Иди.
Класс захихикал, но на это Пожарскому было наплевать. За мгновение до того, как его окликнула биологичка, ему как будто бы пришла в голову мысль о том, как можно помешать девчонкам сорвать последний урок. Кажется, пришла… Ее надо было срочно додумать, и сделать это можно было только в одиночестве и в тишине.
Подросток быстрым шагом вышел из класса и оказался в пустынном полутемном коридоре. Теперь можно было думать спокойно — никто ему не помешает, если только кого-нибудь из школьников не выгонят с урока за плохое поведение. Впрочем, такое было всегда возможно, так что Пожарский поспешил выйти на лестницу и спуститься на половину пролета. Взгляд его снова остановился на окне — в чистом синем небе уже не было перелетных птиц, но Паше казалось, что он по-прежнему видит их и даже слышит их голоса. И он уже знал, что может сделать, чтобы не дать одноклассницам сорвать урок и подвести новую учительницу.
Пожарский вернулся в класс и с трудом досидел до конца урока. На перемене, как он и предполагал, почти все женское население седьмого «А» класса переместилось на первый этаж к большому зеркалу и
— Алло? — заговорил он затем, приложив телефон к уху. — Привет, мам. Да, у нас перемена, вот, перезваниваю… — он сделал довольно длинную паузу, а потом продолжил с удивленным видом, повысив голос. — Да ну, правда что ли? Очень интересно… А он хоть по-русски нормально понимает? Иначе как с ним общаться-то… А, ну тогда еще ничего… Что? Да не замерз я сегодня, тепло же еще! Да, и зонтик у меня с собой. Ну все, мам, пока, скоро перемена кончится!
Сделав вид, что разъединяется, и сунув телефон обратно в карман, Паша завертел головой, словно выискивая кого-то в толпе школьников, а потом зашагал к лестнице мимо причесывающихся перед зеркалом одноклассниц. Девочки проводили его заинтересованными взглядами, а одна из них даже шагнула было за ним следом, но потом одернула себя и все-таки осталась на месте. Пожарский же с загадочным видом пришел в кабинет математики, где у их класса должен был быть следующий урок, поставил свой портфель на парту и принялся рыться в нем, то выкладывая, то убирая обратно учебники и тетради. За этим занятием его и застали прибежавшие в класс девочки. Они расселись по своим местам, бросая на него любопытные взгляды, но сам он, казалось, не обращал на них ни малейшего внимания.
И только когда его соседка по парте тоже заняла свое место и полезла в рюкзак за учебником и тетрадью, Паша внезапно повернулся к ней:
— Слушай, у тебя французского словарика с собой нет случайно?
— Да нет, — удивленно развела руками девочка. — Сегодня же нет французского. Зачем он тебе понадобился?
— Да мне мама позвонила, сказала, что к нам может прийти практикант-француз, который в Питере учится, — объяснил Пожарский. — Вроде бы как должен прийти в наш класс на русский и провести у нас проверочную. Маме еще утром позвонили, оказывается…
Его мать была не только активным членом родительского комитета, но и главой местного совета муниципальных депутатов. Так что причин не верить Павлу у соседки по парте не было — его маме и правда могли сообщить, что к ее сыну на урок придет практикант, или какая-нибудь проверка, или еще кто-нибудь важный. Слабым местом в легенде было только то, что обычно практикантов отправляли в гимназию в конце учебного года, а не в начале, но на случай, если бы одноклассница засомневалась в его словах, у Паши было заготовлено объяснение — он сказал бы, что практикант-иностранец пересдает практику, которую ему не удалось сдать весной. Однако, как оказалось, он зря так перестраховывался — соседке и в голову не пришло, что с мифическим студентом что-то не так, и она тут же засыпала Пожарского вопросами:
— Твоя мама что-нибудь конкретное про него говорила? Откуда он, из какого города? Почему у нас учится?
— Нет, она сказала только, что это студент из Герцена и что ему нужен зачет по практике, — ответил Паша, а потом, чуть помолчав, добавил, словно только что вспомнил. — А, еще она назвала его «симпатичным мальчиком» и сказала, чтобы я его не подкалывал умными вопросами. Так и говорит: «Не мешай ему, он такой милый мальчик, симпатичный, жалко его в ваш класс отправлять!»
Рядом с их партой остановились еще две девочки, с интересом прислушивавшиеся к разговору. Соседка Паши поманила их еще ближе к себе и принялась заговорщицким шепотом пересказывать новость: