Сабля и крест
Шрифт:
— Потом уничтожу, — молвил негромко и спросил. — А мне никто ничего объяснить не хочет?
— Я скажу, дедусю, — отозвалась Оксана. Хоть и слаб еще был голосок, но выглядела девушка значительно бодрее. Даже румянец на щечки вернулся. Видно, на пользу пошла ворожба. И прибавила твердо. — Только пусть казак сначала из хаты выйдет… При нем говорить не стану.
— Ишь, чего удумала!.. — ударила руками об полы Одарка, что только вошла и ничего не поняла. — Гостя из хаты гнать? Сперва лежала, как неживая, а глаза открыть
— Не шуми, Одарка, — цыкнул на нее знахарь. — Так надо. А казаку не помешает на коня глянуть.
— Да чего там глядеть? Я уж сделала все… — растерянно пробормотала Одарка.
— Ну, надо, так надо, — усмехнулся хозяйке Небаба. — Я же не насовсем уйду. И не надейтесь. Покурю во дворе и вернусь. Вы даже стол накрыть не успеете… — и, под одобрительный хохоток деда Вереса, вышел в сени.
— Одарко, может, тебе тоже, того… лучше с гостем? — как бы невзначай заметил знахарь.
Но та, не говоря и слова, прошла в комнату и присела у изголовья дочери с таким видом, что любому стало понятно: отсюда ее вынесут только вперед ногами.
— Ладно, сиди… — разрешил дед Верес. — Но чтоб, ни гу-гу. Говори, красавица: чего поведать одному мне хотела?
— Гадали мы с девчатами… — все еще опасливо поглядывая на двери, начала Оксана. — На суженого…
— Не вы первые, — пожал плечами ведун. — И что в этом такого страшного? Каждый год девки гадают… И не только в Иванову ночь. На Андрея, бывает, еще и не такое узреть случается.
— А то, — голос девушки немного окреп. — Что лицо мне в венке показалось, точь-в-точь, как у этого казака, что от оборотня меня спас. Вот…
Одарка только охнула.
— Какого еще оборотня? — проворчал старик. — Померещилось тебе, пока без сознания свалилась? Видел я дурных девок, но ты Оксанка всех перещеголяла. Мало ли чего показаться могло? А если даже и так? Тьфу на тебя еще раз! Вот скаженная. И мне старому памороки забила!
— Кровь текла ему по лицу… — не обращая внимания на слова старого знахаря, прошептала девушка. — И сам он как неживой был.
— И опять ты глупости говоришь, — рассердился дед Верес. — Не каждому ведуну дадено будущее зреть, тем более — толковать, а ты вон куда повела. Забудь!.. Казацкое дело без крови не бывает. Воин возле смерти денно и нощно ходит. А о ранениях я и вспоминать не хочу. Сладится что промежду вас, если гаданию веришь, — совет да любовь. Но тут я тебе не подмога. Позабыл уже, когда за девками бегал… или — они за мной? — словно призадумавшись, хмыкнул знахарь. — Это больше по женской части. Матушка лучше объяснит. Верно, Одарка?
— Отстегать крапивой по одному месту, мигом все болячку пройдут, — насупилась мать. — И любовь, и слабость. Казацкая нагайка тоже хорошо лечит. Может,
— Мамо, не позорьте! — как ошпаренная подхватилась Оксана. Но слаба еще была. Пошатнулась, опять побледнела и села без сил обратно на сундук.
— Что ты, что ты, доченька… — обняла ее мама. — То я так, сгоряча, брякнула. Шутейно…
— Звали? — сунулся в хату Небаба.
— Звали, — подтвердил дед Верес. — Все тревоги остались позади. Теперь ты нам расскажи, что за оборотня девица поминает?..
— Так рассказывать особо нечего, — пожал плечами Степан. — Увидели всадника, что от села поспешал с большим свертком поперек конского хребта. Окликнули. Он удирать стал. Догнали… наши стрелы, а потом и мы сами подоспели. Развернули холст, и нашли Оксану.
Одарка опять охнула.
— Ну, собаке и смерть собачья, — сурово насупил брови дед Верес и наказным тоном продолжил. — А ты, Одарко, и ты, Оксано, не забудьте, за здоровье казаков помолится в воскресенье. Вовремя они успели. И главное, ангела-хранителя поблагодарить не забудьте, за то, что помощь позвал. Ну, а пока, мечите на стол все, что в печи есть. Надо дорогого гостя от души чествовать. Благодарность человеческая тоже Господу нашему угодна.
И пока мать стояла, растерянно вытирая фартуком и без того чистые руки, Оксана, что уже почти полностью ожила, бросилась накрывать на стол.
Пока Небаба с дедом Вересом умывались, девушка принесла горшок дымящегося борща и полную миску гречаников. Отдельно — гарнец густой сметаны. Нашелся к праздничному столу и кувшин сливянки. Запахло так, что слюна сама потекла…
За казаком и старым знахарем ухаживали, как за маленькими детьми. Разве что из ложки не кормили. И только когда все было съедено и выпито, дед Верес позвал Небабу.
— А пойдем-ка, проводишь меня. Хочу еще тебя кое о чем расспросить…
— Охотно, — вскочил тот, понимая, что пора и честь знать.
— Я с вами, — крикнула им вслед Оксана и, торопливо выскочила во двор, опасаясь оставить ведуна наедине с казаком. Мало ли что он ему сболтнуть может? Но зря опасалась. Дед и не собирался встревать между ними. Так и не спросив ни о чем, пригласил к себе в гости, взял со Степана обещание непременно зайти, чинно раскланялся и шагнул за ворота.
Оксана, сама того не ожидая, оказалась одна рядом с Небабой.
'Вот не было печали, — выругался про себя Степан. — Только взбалмошной девчонки мне для полного счастья и не хватало'.
Вообще-то он лукавил, ощущая непонятную радость от того, что девушка рядом, но растерянность, которая возникала при ней, раздражала парня. А еще почему-то совестно становилось перед далекой, но наверняка думающей о нем, и ждущей возвращения, черноокой красавицей Аревик.
'Что бы ей такого сказать, чтоб и не обидеть и заставить уйти?'.