Саботажник
Шрифт:
— «Капитан полиции Южно-Тихоокеанской железной дороги». — Он улыбнулся, испытывая облегчение: убивать проводника не придется. — Бедняга проводник будет бежать не останавливаясь до самого Сан-Франциско.
Глава 36
Марион Морган приехала из Сан-Франциско всего за час до начала банкета, устроенного Престоном Уайтвеем в честь Осгуда Хеннеси. Лилиан Хеннеси встретила ее на борту «особого» и провела в ее четвертый номер. Она предложила помочь Марион переодеться, но невесте Исаака Белла вскоре стало ясно, что главная цель молодой красавицы-наследницы — расспросить
Исаак Белл уже спустился в город, чтобы проверить караулы у подножия быков моста через Каскейд. Он строго поговорил с начальником охраны, в третий раз напомнив ему, что часовые должны менять позицию через нерегулярные интервалы, чтобы нападающие не могли понять, с чем им придется столкнуться. На время удовлетворенный, Белл пошел в охотничий домик.
На самом деле это было просторное бревенчатое сооружение, украшенное чучелами диких зверей, коврами навахо, старинной мебелью, гораздо более удобной, чем казалось на первый взгляд, и газовыми лампами с абажурами работы Луиса Комфорта Тиффани. [20] Джаз-оркестр разыгрывался, исполняя «Сегодня вечером в старом городе будет жарко». [21] Белл снял плащ, надетый поверх темно-синего, почти черного однобортного смокинга. Через несколько минут появился Осгуд Хеннеси с миссис Комден, Лилиан, Франклином Мувери и Марион.
20
Луис Комфорт Тиффани (1848–1933) — американский художник и дизайнер, представитель модерна.
21
Песня в стиле «регтайм», написанная в 1896 году Теодором Августом Метцем.
Исаак решил, что Марион в красном платье с глубоким вырезом выглядит сногсшибательно. Если бы сейчас он увидел ее впервые в жизни, все равно подошел бы и попросил выйти за него замуж. Ее зеленые глаза сверкали. Светлые волосы она забрала в высокую прическу, рубиновое ожерелье, которое Белл подарил ей на день рождения, искусно подчеркивало вырез. Повязку со щеки, пораненной осколком стекла, Марион сняла. Легкое прикосновение румян сделало это изъян незаметным для всех, кроме него.
— Добро пожаловать в каньон реки Каскейд, мисс Морган, — улыбнулся он, церемонно здороваясь с ней: вокруг было слишком много людей, чтобы просто заключить ее в объятия. — Вы сегодня прекрасны как никогда.
— Рада встрече, — ответила она, улыбаясь в ответ.
Престон Уайтвей, за которым следовал официант с бокалами шампанского — румянец Престона намекал, что, по-видимому, он уже осушил несколько бокалов, — бросился к ним.
— Привет, Марион. — Он пригладил волнистые волосы. — Шикарно выглядишь. Здравствуйте, Белл. Как ходит локомобиль?
— Замечательно.
— Если захотите продать…
— Не захочу.
— Ну, наслаждайтесь ужином. Марион, я посадил вас между мной и сенатором Кинкейдом. Нужно поговорить о делах.
Осгуд Хеннеси сказал:
— Сейчас я с этим разберусь.
Он прошел во главу стола и хладнокровно поменял карточки с именами.
— Отец, — сказала Лилиан, — неприлично менять карточки.
— Если мне хотят оказать
Не успел Филип Доу ступить на обширную сортировочную станцию каньона реки Каскейд, как его остановил железнодорожный полицейский.
— Куда это вы направились, мистер?
Доу холодно взглянул на него и показал серебряную звезду.
Полицейский попятился так резко, что едва не упал.
— Простите, капитан, я забыл, что уже видел вас.
— Лучше извиниться, чем потом жалеть, — ответил Доу, вдвойне радуясь наличию значка. Ни один из фараонов, видевших его раньше, не забыл бы, что его разыскивает полиция.
— Могу быть чем-нибудь полезен, капитан?
— Да. До утра не рассказывайте о том, что меня видели. Как ваше имя, офицер?
— Маккинни, сэр. Дарен Маккинни.
— Я упомяну вас в своем рапорте. Не успел я ступить на вашу территорию, как вы меня заметили. Отличная работа.
— Спасибо, капитан.
— Продолжайте обход.
— Да, сэр.
Уверенным шагом, рассчитывая, что костюм и шляпа делают его похожим на чиновников, сновавших между вагонами, Доу переходил линию за линией. В самом конце под яркими огнями прожекторов моста стоял краснозолотой «особый» поезд Осгуда Хеннеси. Поезд президента дороги стоял на возвышении, откуда видна была вся площадка.
Между переменой блюд Белл танцевал с Марион.
— Когда ты позволишь научить тебя медленному вальсу-бостону?
— Когда оркестр перестанет играть «Сегодня вечером в старом городе будет жарко».
К ним направился Престон Уайтвей, но острый взгляд детектива Ван Дорна заставил его передумать, и он закружил в танце миссис Комден.
На десерт подавали «Печеную Аляску» — крем с мороженым, завернутым в меренгу. Гости, которые никогда не бывали восточнее Миссисипи, клялись, что такое подают только в знаменитом нью-йоркском ресторане «Дельмонико».
Нью-Йорк напомнил Лилиан Хеннеси об Арчи Эбботе.
— Вы как-то странно улыбаетесь, — сказал Чарлз Кинкейд, вторгаясь в ее мысли.
— Предвкушаю вашу речь, — ответила она. Белл услышал и украдкой улыбнулся.
Лилиан заметила, что Исаак непривычно тих и серьезен, несмотря на присутствие прекрасной невесты. Почти так же тих, как встревоженный Франклин Мувери. Того не на шутку что-то волновало. Она потянулась мимо Кинкейда и погладила старика по руке. Тот с отсутствующим видом кивнул. Тут Престон Уайтвей постучал ложкой по стакану, и два ряда полных раскрасневшихся лиц, окаймлявших длинный стол, повернулись в ожидании.
— Джентльмены. И леди… — Издатель поклонился Эмме Комден, Лилиан Хеннеси и Марион Морган, единственным женщинам в охотничьем домике. — Я счастлив, что вы смогли присоединиться ко мне и приветствовать великих строителей Южно-Тихоокеанской железной дороги. Позвольте заверить их: пока они неутомимо стремятся к своей конечной цели, мы молимся за них и надеемся, что наше искреннее восхищение прибавит им сил. Строители возвеличили и прославили Америку, и нам оказана великая честь: с нами самые смелые строители Запада.