Саботажник
Шрифт:
Строгое лицо Осгуда Хеннеси плохо позволяло отличить мрачную мину от улыбки, но он снизошел до того, чтобы сделать Джозефу Ван Дорну замечание:
— Ваша взяла, Джо. Давайте, Белл. Выкладывайте начистоту.
Белл показал на карту.
— За прошедшие три недели у вас был подозрительный сход с рельсов вот здесь, в Реддинге, здесь, в Розвилле, и здесь, в Дансмьюире, и еще обвал в туннеле, из-за чего вы и пригласили мистера Ван Дорна.
— Вы не сказали ничего такого, чего я не
— И еще детектив-полицейский, под камнями в первопроходческом туннеле.
— Что? Ах да. Я забыл. Один из железнодорожных полицейских.
— Его звали Кларк. Алоизиус Кларк. Друзья называли его Уиш.
— Мы знали этого человека, — объяснил Джозеф Ван Дорн. — Он работал в моем агентстве. Отличный детектив. Но у него были свои недостатки.
Белл по очереди посмотрел каждому в лицо и ясным голосом произнес высший для Запада комплимент:
— Уиш Кларк был человеком, с которым можно переправляться через реку.
Потом Хеннеси сказал:
— По дороге сюда я побывал в лагере безработных. На окраине Крисент-Сити на линии в Сискию услышал разговоры о радикале или анархисте, которого там называют Саботажником.
— Радикал! Что я говорил!
— О нем знают очень мало, но его боятся. Те, кто к нему присоединяется, пропадают. Судя по услышанным разговорам, он подобрал помощника, чтобы орудовать в туннеле. Люди видели, как молодой агитатор по имени Кевин Батлер садился в товарный поезд, идущий на юг от Крисент-Сити.
— В сторону Эврики! — вмешался Хеннеси. — От Санта-Розы до Реддинга и Уида. А оттуда он мог направиться к кратчайшему пути через Каскадные горы. Я же говорю. Радикалы, иностранцы, анархисты. Этот агитатор сознался в преступлении?
— Кевин Батлер теперь сознается дьяволу, сэр. Его тело нашли рядом с телом детектива Кларка в первопроходческом туннеле. Однако ничто в его прошлом не свидетельствует о том, что он мог самостоятельно совершить это нападение. Саботажник, как его называют, по-прежнему неизвестен.
В соседнем помещении застучал телеграфный ключ. Лилиан Хеннеси прислушалась. Звук оборвался, и в комнату вошел телеграфист с листком бумаги. Белл заметил, что Лилиан не стала читать, что написано на листочке, а сразу сказала отцу:
— Из Реддинга. Столкновение севернее Уида. Поезд с рабочими не обратил внимания на сигнал. Следовавший за ним грузовой состав не знал, что перед ним поезд, и ударил его сзади. Служебный вагон столкнулся с товарным. Два человека погибли.
Хеннеси с побагровевшим лицом вскочил.
— Это не саботаж? Не обратил внимания на сигнал? Эти поезда следовали к кратчайшему пути через Каскадные горы. Что означает новую задержку.
Джозеф
Белл подошел к Лилиан.
— Знаете азбуку Морзе? — негромко спросил он.
— Вы наблюдательны, мистер Белл. Я с самого детства езжу с отцом. А он всегда возле телеграфного ключа.
Белл пересмотрел свое мнение о Лилиан. Пожалуй, она не просто избалованный единственный ребенок, каким кажется. Она может стать ценным источником сведений о ближнем круге отца.
— Кто эта дама, только что присоединившаяся к нам?
— Эмма Комден — друг семьи. Она учила меня французскому и немецкому и очень старалась улучшить мои манеры… — Лилиан поморгала длинными ресницами над светло-голубыми глазами, — игры на фортепиано.
На Эмме Комден было нарядное платье с круглым воротником, заколотое у ворота элегантной брошью. Она представляла собой полную противоположность Лилиан; не тонкая, как ее воспитанница, а полная, с темно-карими, почти черными глазами и уложенными в модную французскую прическу роскошными волосами, каштановыми с рыжеватым отливом.
— То есть вы учились дома, чтобы помогать отцу?
— То есть меня исключили из стольких школ, что отец нанял миссис Комден, чтобы завершить мое образование…
Белл улыбнулся.
— Вы секретарь отца, и у вас еще есть время на немецкий, французский и фортепиано?
— Учительница мне больше не нужна.
— Но миссис Комден осталась…
Лилиан холодно ответила:
— Если у вас есть глаза, мистер Белл, вы могли заметить, что мой отец очень внимателен к «другу семьи».
Хеннеси заметил, что Лилиан разговаривает с Исааком.
— В чем дело?
— Я просто сказал, что слышал: говорят, миссис Хеннеси была красавица.
— Лилиан лицом не в мою родню. Сколько вам платят, мистер Белл, за работу детектива?
— Не слишком много.
— Тогда вы, несомненно, поймете, что я как отец невинной девушки обязан вас спросить: кто оплачивает такую модную одежду?
— Мой дед Исайя Белл.
Осгуд Хеннеси уставился на него. Он меньше удивился бы, скажи Белл, что он потомок самого царя Мидаса.
— Вы внук Исайи Белла? Значит, ваш отец Эбенезер Белл, президент бостонского «Американ стейт бэнк». Боже, банкир!
— Банкир отец, а я детектив.
— Мой отец банкиров в глаза не видел. Он был десятником, забивал костыли. Вы говорите с простым железно-дорожником, Белл. Я начинал как отец, заколачивал костыли в шпалы. Обед приносил с собой. Работал по десять часов в день и кем только не был: тормозной, машинист, кондуктор, телеграфист, диспетчер — все время вверх, от рабочего к главной конторе.