Сачок для ночной бабочки

Луганцева Татьяна Игоревна

– А что вы сделаете? Убьете и меня? А как вынесете труп из медицинского центра на глазах у толпы посетителей? Или хотите поступить со мной, как с Николеттой? Здесь есть гипс? А что, неплохая идея – закатать меня в гипс полностью… Но здесь не Помпеи, и моя гипсовая фигура не останется лежать незамеченной.

В кабинете повисла тяжелая пауза, и тогда губы Ады Валерьевны разжались от безысходности.

– Я дам тебе половину всего, что нашли. Это очень много. Тем более у тебя дом в Италии – развалюха. Тебе хватит, чтобы отстроить десять таких домов. И вывозить

ничего не надо – деньги будут вложены в недвижимость.

Яна задумчиво посмотрела на ее потное красное лицо и вздохнула.

– Жаль мне вас, Ада Валерьевна. Захотели прыгнуть выше головы, а упали ниже некуда.

– Если сообщишь в милицию, то вообще ничего не получишь! – взвилась психолог.

– А мне ничего не надо. Тем более сокровищ людей, погибших в адских муках и много столетий назад, и в наши дни.

Яна достала из выреза блузки маленький микрофончик и громко сказала в него:

– Виталий Владимирович, прием. Все записали? Вам все ясно? Я отключаюсь, можете брать ее для долгой и увлекательной беседы.

Затем встала и покинула кабинет, хлопнув дверью, оставив уничтоженную и опустошенную Аду Валерьевну за рабочим столом на растерзание следователям.

Уже потом Яна узнала, что российские следователи работали по этому делу в тесном контакте с итальянскими полицейскими. Было найдено тело Николетты и обнаружены сокровища. Приданое Хелены сразу же отправили в национальный институт для экспертизы и оценки. Соответствующие органы Италии отправили соответствующим органам России благодарственное письмо за помощь в обнаружении сокровищ, представляющих национальное достояние.

Джеффри Батл был глубоко убежден, что и здесь не обошлось без долговязой выскочки Яны Цветковой, и был прав. Яна лично приехала в посольство Италии и попросила найти Ивана Соло, профессора одного из престижных вузов, известного ученого. Учитывая ее роль в раскрытии преступления, к просьбе отнеслись очень внимательно, обещали непременно передать археологу лично в руки посылку от нее. В пакет она вложила портрет гладиатора, изображение Хелены и письмо:

Дорогой Иван!

Я очень рада, что смогла выполнить свое обещание и найти убийцу твоего учителя. Еще я довольна, что наконец-то приданое Хелены было обнаружено и передано в достойные руки. Я также понимаю, что мужественный красавец-гладиатор был достоин ее, и я могу дать для твоих исследований его изображение – оно сохранилось для потомков благодаря твоему будущему ученику Никите. Портрет достоин того, чтобы быть увековеченным в одной из твоих книг, пусть даже изображение и взято с фотографии по телефону. Я не могу сказать, что скучаю по тебе, но я не забыла тебя. Возможно, в прошлой жизни мы были вместе, но сейчас рядом со мной другой гладиатор. До свидания. Яна.

На душе у нее было легко и спокойно, когда она вышла из посольства и отправилась домой.

Эпилог

У Карла было отличное

здоровье, но в ту зиму, отличавшуюся редкостными перепадами температур и пронизывающим северо-западным ветром, даже он почувствовал себя неуютно. А когда у него во время поездки в Прагу сломалась печка в машине и он два часа мерз в салоне в легких ботиночках и тонкой куртке, то окончательно заболел. У его высочества охрип голос, заложило нос и поднялась температура. Яна прилетела из Москвы к своему любимому и, как могла, ухаживала за ним. Многие ее попытки стать образцовой хозяйкой выглядели очень неуклюже. Например, подгоревший до черного состояния корж для торта, который она пыталась испечь. Или, например, наложенная на поврежденный сустав Карла грелка с крутым кипятком. Карл как истинный аристократ держался из последних сил – не ругался и не матерился.

Яна заглянула к нему в кабинет. Карл выглядел очень по-домашнему – в светлом джемпере крупной вязки из дорогой шерсти и темных джинсах. Горло его было укутано шарфиком, а больные глаза смотрели печально.

– Не помешаю? – спросила Яна.

– Ты мне никогда не можешь помешать, – ответил он, улыбаясь.

– Сбил температуру и опять работаешь, – обвила его шею руками Яна, заглядывая в лицо.

– Заразишься…

– Еще чего! Я скажу тебе твоими словами: я к тебе такая красивая и любящая приехала, а ты даже внимания не обращаешь?

– Прости, милая, я был не прав, когда… – Карл взял прохладную по сравнению с его температурящим телом руку любимой и поцеловал. – Мне осталось немного, я разбираю почту. Кстати, есть сообщение от Ричарда.

– Очень интересно… – Яна отошла от князя, грациозно опустилась в кресло напротив и, подперев голову руками, с любовью во взгляде уставилась на него.

– Ты смущаешь меня, – покосился на нее Карл Штольберг. – Хотя видеть тебя такой чертовски приятно.

– И что Ричард?

– Пишет, что у них все хорошо. Вова ждет маму с подарками от Санта Клауса.

– Вот хитрюга! У отца вытребует подарки за Деда Мороза, а у меня из-за границы – от Санта Клауса.

– Умный мальчик, есть в кого, – улыбнулся Карл, всегда очень тепло относившийся к сыну Яны. По-другому для развития его отношений с этой женщиной и быть не могло. – Еще пишет, что тебе из Италии пришло два каких-то сообщения на официальных бланках. Он читать по-итальянски не умеет, но думает, там что-то по поводу твоего дома, и пересылает эти сообщения на мой электронный адрес. Сообщения я получил, итальянский знаю. Тебе зачесть?

Яна кивнула, ощущая полное семейное блаженство.

Карл углубился в изучение присланной информации, между выразительными бровями пролегла сосредоточенная морщинка.

– Ого…

– Можно вслух? Я не умею читать мысли.

– Извини. Первый документ действительно официальный, из Италии, вернее – из итальянской полиции, чему я почему-то не удивлен.

– Мне выражают благодарность? – самодовольно спросила Яна.

– Отнюдь. Здесь, наоборот, уведомление, что против тебя возбуждают административное дело за правонарушение.