Сад каменных цветов
Шрифт:
– Так что, мэм, мы собираемся пригласить водолазов, чтобы они обыскали озеро и попытались обнаружить… гм… тело.
Сван кивнула, словно он говорил о постороннем человеке, а не о ее младшей сестре Кларе.
– Вполне возможно, вы его найдете.
– Вы говорили, что ваша сестра уехала из города в тот же вечер, когда ее видели в баре Неддлера.
– Совершенно верно. Она сказала мне, что отбавляется обратно в Чикаго. Тогда я видела ее в последний раз. Я не подозревала, что она собирается перед отъездом заглянуть в бар. Но это меня не удивляет – Мэм, я понимаю, что вы не были
– Нет. Бывало, что я годами не имела от нее известий.
Начальник полиции вздохнул и кивнул. Все в городе знали, что Клара была изгоем в нашей семье. Ее выходки и кошмарное прошлое Хардигри были известны всем, даже мраморные стены не могли нас от них защитить.
– Я полагаю, что она разнервничалась и решила пересечь графство, чтобы выехать на автомагистраль между штатами, – продолжал Лоуден. – По какой-то причине ваша сестра решила заехать на озеро. Лесничие говорят, что в это время дорога была открыта для проезда. Судя по всему, она съехала с моста в том месте, где мало кто ездит.
Сван даже не моргнула.
– Моя сестра была безрассудной женщиной. Вполне вероятно, что она была пьяна, когда уезжала от Неддлера.
– Я помню, что она вдребезги разбила две или три машины в пьяном виде, когда была еще подростком. – Лоуден поморщился. – Простите.
– Все в порядке. Я не стану делать вид, что мне понятны ее побуждения. Я представить не могу, что она могла делать в одиночестве на озере Бриско. Да, честно говоря, даже и представлять не хочу.
– Да-да, мисс Сван, разумеется!
Начальник полиции Лоуден, новый офис которого только что отремонтировали на средства «Компании Хардигри», еще несколько минут извинялся за то, что принес плохие новости. Сван склонила голову, как королева, принимая слова сочувствия. Лоуден вышел, держа шляпу в руках.
Меня затрясло. Сван подошла ко мне, взяла меня за подбородок и почти печально посмотрела мне в глаза.
– Забудь обо всем, кроме той правды, с которой ты хочешь жить, – сказала она.
Бабушка подошла к массивному бюро с мраморной крышкой и налила себе вина из хрустального графина с изящно вырезанной буквой X на крышке. Она сделала большой глоток и закрыла глаза. Когда она подняла веки, в них не осталось заботы и сочувствия.
– Запомни мои слова, Дарл. Твоя жизнь – это твоя репутация, а твоя репутация – это твоя судьба.
Я сидела на диване, сжав кулаки так, что ногти впились ладони.
Когда вечером Эли услышал о том, что Клара в Чикаго так и не появилась, он опустил голову на руки и заплакал.
Весь город живо обсуждал новости с озера Бриско, где водолазам так и не удалось найти тело Клары. Разворачивающаяся драма только подогревала сплетни о ее зловещих разоблачениях, касавшихся нашей семьи, Уэйдов и Матильды.
– Бабушка собирается отослать отсюда Джаспера Уэйда? – спросила я у Матильды.
Та кивнула и отвернулась.
– Сразу после праздников, – расслышала я ее очень тихий ответ.
И все же гордость не позволила Сван отменить ежегодный рождественский
– Добро пожаловать, – так официально Сван приветствовала всех входящих, большинство из которых были простыми работягами, смущавшимися и красневшими.
– Приветствую вас, – говорила я.
Мне было больно от напряжения и разочарования. Эли и его семья пока не пришли, и я сомневалась, что придут.
– Вот они! – прошептала Карен.
Она стояла позади меня, рядом с Матильдой, которая последнее время почти не отпускала внучку от себя, так что я ее тоже почти не видела. Карен выглядела как очаровательная лесная фея в своем зеленом с золотом платье и понятия не имела о том, что происходит в городе. Она знала только об исчезновении Клары.
У меня быстрее забилось сердце, когда Эли, Белл, Энни Гвен и Джаспер наконец появились у украшенного гирляндами входа. Все они принарядились по случаю праздника. Белл просияла, увидев мою улыбку, но тут же сникла и вцепилась в край кофточки. Ее темные волосы удерживал простенький пластмассовый обруч красными ягодами. Энни Гвен выглядела очень бледной в своем простом коричневом платье и коричневом жакете, но казалась спокойной. Джаспер смотрел прямо перед собой, его лицо казалось высеченным из камня, и все равно женщины любовались им – настолько он был хорош в парадном костюме и при галстуке.
Но я видела только Эли. Его одели в синий костюм, уменьшенную копию отцовского, добавив в качестве украшения красный галстук. Брюки стали ему уже коротковаты и обнажали лодыжки, рукава пиджака едва прикрывали красные костлявые кисти рук. Он обжег меня взглядом, в котором таились сотни вопросов, его глаза за стеклами очков казались совсем черными. Мне отчаянно захотелось поговорить с ним. И я вдруг поняла, что в десять лет стала взрослой. Мое детство кончилось. Я заметила, что и Эли повзрослел, в свои тринадцать он стал высоким и худым юношей.
– Приветствую вас, – пробормотала я.
Эли не ответил.
– Добро пожаловать, – сказала Сван Джасперу и Энни Гвен.
– Благодарю вас, мэм, – ответили они хором.
Люди глазели на них, перешептываясь. На какое-то мгновение Джаспер встретился взглядом с Матильдой. Она ответила ему с мрачным достоинством под стать его собственному. Золотистая рука опустилась на плечо изумленной Карен, другая рука вцепилась в край платья цвета бургундского вина.
Сван повернулась ко мне, ее лицо оставалось непроницаемым.