Сад надежды
Шрифт:
Чарити наблюдала за ним через стол.
– М-мм… – Далтон закрыл глаза, и у нее самой потекли слюнки. Он открыл глаза и улыбнулся; лимонная глазурь прилипла к верхней губе. Чарити вскочила и подала салфетку.
– У вас, наверное, тоже все подгорает? Поэтому вы не чувствуете вкуса? – Слова сорвались с языка, как попкорн с горячей сковородки.
Он улыбнулся, вытер рот салфеткой, откусил еще и ответил с полным ртом:
– У моей жены такое случалось.
Разведен? Чарити прикусила язык – и увидела кольцо на левой руке.
– Ваша жена…
– Ее больше нет.
Значит, умерла.
– Простите меня.
Чарити должна была произнести эти два коротких слова, иначе его боль повисла бы в воздухе, как запах пригоревших лимонов. А Чарити понимала, что это такое.
Глаза Далтона остановились на ее лице. Зеленые, как море в шторм, и грустные, как океан в ночи.
– Спасибо, Чарити.
Молчание затянулось, но неловкости не чувствовалось. Было уютно сидеть в прохладной кухне, прислонившись к теплому дереву кухонного стола, и наблюдать за игрой солнечных лучей. И почему-то ее потянуло на откровенность.
– Когда я училась в колледже, одна из моих соседок по комнате погибла в аварии. Мне позвонила женщина – я и погибшая соседка были знакомы с ней еще со школы – и сказала: «Я не буду спрашивать, каково тебе на душе. Просто расскажи мне о ней».
Далтон помрачнел, но подался вперед, упершись локтями в стол. Чарити приняла его жест за заинтересованность.
– Мы проговорили целый час.
– И как, помогло? – Тихий голос едва был слышен за гудением холодильника и плеском волн за окнами кухни.
Чарити прижала к груди чашку.
– Та женщина плохо знала погибшую, однако в ее просьбе сквозило что-то чистое и проникновенное. Я не могу это объяснить… да, помогло.
Она заметила, как изменился язык его тела. Только что Далтон вел себя совершенно раскованно, но когда Чарити заметила слезинку в уголке его глаза, напряженно откинулся назад и несколько долгих секунд изучал потолок.
– А знаете, – выдохнула Чарити, – если вам захочется рассказать о ней, позвоните мне, я буду рада выслушать. И не буду спрашивать, каково вам на душе.
– Спасибо, – выдавил он с трудом.
Чарити отодрала формочку с маффина и отделила нижнюю часть.
– Правильно?
Его губы тронуло подобие улыбки.
– А теперь откусите, и побольше.
Она закрыла глаза и вгрызлась в маффин, зная, что лимонная глазурь прилипнет к губам. Кекс был еще теплый, на вкус сладкий и терпкий.
– И правда, не так уж плохо!
– Чарити, а вы здесь надолго? Или только приведете в порядок владения вашего дедушки?
Владения вашего дедушки. Солидно звучит. А ведь он был просто ее дедушкой, который часто сидел за гончарным кругом, рассказывал сказки на ночь, танцевал до упаду и любил смеяться.
– Я переехала сюда. Насовсем.
Зеленые глаза чуть потемнели. Видимо, Далтон обдумывал услышанное.
– Вот
– Нет. То есть я пока оставила за собой квартиру в Нью-Йорке, по крайней мере до конца года. А вещи упаковала в коробки. – Чарити уставилась на чашку. – Мне было не трудно решиться на переезд.
– Потому что здесь жил ваш дедушка? Надо сказать, ваш дом – это что-то невероятное.
– А еще здесь полно работы, – добавила она. – Замену балки я могу вычеркнуть из списка, а за что дальше хвататься – ума не приложу.
– С этим проблем не будет. Дом сам подскажет, что и когда делать.
– Звучит даже страшно.
– Если вы не против, я помогу составить список необходимого. В округе много опытных специалистов.
– Спасибо, было бы неплохо.
– А для некоторых работ к вашим услугам я.
– Типа замены балки?
– Вьющиеся растения полностью оплели одну из стен вашего дома. С ними нужно что-то делать, если только вы не собираетесь впустить побеги внутрь через водостоки, тогда и дома будет сад. Я могу этим заняться.
– Отлично, вы наняты. А что еще вы умеете?
– О, вы не представляете. – Внезапно Далтон заговорил серьезным и даже взволнованным тоном, глаза загорелись новым светом. Из бокового кармана он достал сложенный листок бумаги.
Чарити слегка отпрянула.
– Вы владеете, – Далтон встал, подошел к широкому окну и раскинул руки, будто пытаясь обнять весь мир, – уникальным тропическим садом, который исчезает буквально на глазах.
Он жестом поманил Чарити, и она медленно придвинулась к окну.
– Посмотрите, вокруг беседки многолетники заглушены вьющимися растениями, и буквально все заполонили сорняки. А на самом деле ваш сад – один из самых прекрасных на острове.
Чарити прикусила нижнюю губу. На ее памяти дед и бабушка сажали эти растения, заботились о них. Здесь, в саду, она наблюдала за бабочками и пчелками, лежала на спине и смотрела на облака, так похожие на животных, воображала эльфов и даже слышала звенящие мелодии их песен.
Далтон говорил и говорил. Чарити слушала, но не слышала, блуждая мыслями где-то в прошлом и будто снова вдыхая давно забытые запахи свежевскопанной земли и цветущих гардений.
– …а магнолию поедают жуки. Но все это, Чарити, можно восстановить.
Только услышав свое имя, она вернулась в настоящее.
– Я могу возродить сад. У меня получится.
Возродить сад. Сад, который был частью деда, который поможет почувствовать себя дома… Сердце застучало в груди. Мысли и воспоминания слились с фантазиями взрослой Чарити, сидящей на бетонной скамейке под магнолией или попивающей кофе в беседке. Возродить сад. Чем больше она об этом думала, тем больше волновалась. Пусть Далтон прямо сейчас берется за дело!.. Но едва она открыла рот, как он произнес нечто немыслимое: