Сад принцессы Сульдрун
Шрифт:
Домоправительница сидела за столом, скармливая прыгающей в клетке синице рапсовый жмых, насыпанный на кончик длинного, тонкого указательного пальца:
– Клюй, Дикко, клюй! Какая замечательная птичка! Ага! На этот раз все получилось.
Могелина подкралась на пару шагов поближе, и Будетта наконец взглянула на нее:
– Что еще?
Гувернантка качала головой, ломая руки и поджимая губы:
– Это не ребенок, а камень. Ничего не могу с ней поделать.
Леди Будетта разразилась короткими сухими восклицаниями:
– Проявите энергию!
Могелина развела руками и с жаром произнесла одно слово:
– Как?
Будетта раздраженно прищелкнула языком и повернулась к птичьей клетке:
– Дикко? Цып-цып-цып, Дикко! Еще зернышко, и все… Больше не получишь!
Домоправительница поднялась на ноги и, сопровождаемая гувернанткой, спустилась по винтовой лестнице в вестибюль, откуда поднялась к апартаментам принцессы Сульдрун. Открыв дверь, она заглянула в гостиную:
– Принцесса?
Сульдрун не ответила – более того, ее нигде не было.
Две женщины зашли в комнату.
– Принцесса? – снова позвала Будетта. – Вы прячетесь? Выходите, не проказничайте.
Могелина простонала скорбным контральто:
– Где эта маленькая мерзавка? Я строго приказала ей сидеть в кресле.
Леди Будетта заглянула в спальню:
– Принцесса Сульдрун! Где вы?
Наклонив голову, домоправительница прислушалась, но ничего не услышала. В комнатах было пусто.
– Надо думать, снова сбежала к свинарке! – проворчала Могелина.
Размышляя, леди Будетта подошла к окну, чтобы взглянуть на восток, но в этом направлении вид заслоняли наклонная черепичная крыша галереи и замшелая масса Стены Зольтры. Прямо под окном находилась оранжерея. Заметив, как поодаль, за темно-зеленой листвой, мелькнуло что-то белое, домоправительница опознала детское платье принцессы. Молчаливая и мрачная Будетта вышла из гостиной, сопровождаемая, как прежде, Могелиной, шипевшей от злости и бормотавшей себе под нос какие-то упреки.
Спустившись по лестнице, женщины вышли во двор и обогнули оранжерею.
Сульдрун сидела на скамье, играя травинкой. Увидев, что к ней грозно приближаются две особы, она не продемонстрировала никаких эмоций, сосредоточив внимание на травинке.
Леди Будетта остановилась, глядя вниз на маленькую русую голову. В домоправительнице кипело раздражение, но она была слишком хитра и осторожна, чтобы давать волю своим чувствам. За ней, сложив губы трубочкой от волнения, стояла леди Могелина, надеявшаяся, что Будетта наконец накажет принцессу как следует – встряхнет, ущипнет, шлепнет по маленьким твердым ягодицам.
Принцесса Сульдрун подняла глаза и некоторое время неподвижно смотрела на Будетту. Затем, словно соскучившись или поддавшись сонливому капризу, она отвернулась, глядя вдаль, – и у проницательной домоправительницы возникло странное ощущение. Ей показалось, что перед глазами принцессы проходят многие годы, что она смотрит в будущее.
С трудом выбирая слова, Будетта хрипловато спросила:
– Принцесса Сульдрун, вас
– Она мне не нравится.
– Но вам нравится Эйирме?
Сульдрун только сложила травинку пополам.
– Хорошо! – величественно снизошла домоправительница. – Быть посему. Мы не можем допустить, чтобы драгоценная принцесса была несчастлива.
Девочка мельком встретилась с Будеттой глазами – так, будто видела насквозь все ее происки.
«Вот как обстоят дела! – с горькой иронией подумала домоправительница. – Что ж, будь что будет. По меньшей мере мы друг друга понимаем».
Чтобы сохранить хоть какой-то престиж, она напустила на себя строгость:
– Эйирме вернется, но вы должны слушать, что вам говорит леди Могелина, – она будет учить вас благородным манерам.
Глава 2
Кормилица вернулась, а леди Могелина продолжала попытки обучать принцессу – как прежде, вполне безуспешно. Сульдрун препятствовала ее потугам скорее отстраненностью, нежели непокорностью; вместо того чтобы затрачивать усилия, бросая вызов воспитательнице, она просто-напросто игнорировала ее.
Могелина оказалась в очень трудном положении: если бы она признала свой провал, домоправительница могла найти для нее гораздо более трудоемкое занятие. Поэтому Могелина ежедневно являлась в горницу принцессы, где уже находилась Эйирме.
Принцесса и кормилица временами даже не замечали прибытия грузной гувернантки. Бессмысленно ухмыляясь и глядя одновременно во всех направлениях, леди Могелина начинала бродить по гостиной, притворяясь, что ставит вещи на свои места.
В конце концов она приближалась к Сульдрун, всем своим видом изображая беспечную самоуверенность:
– Что ж, принцесса, сегодня нам следует подумать о том, как сделать из вас настоящую придворную даму. Для начала покажите ваш лучший реверанс.
Начинался урок, призванный обучить принцессу шести реверансам различной степени почтительности или снисхождения. Обучение сводилось главным образом к бесконечно повторяющейся тяжеловесной демонстрации реверансов самой воспитательницей. Снова и снова трещали суставы леди Могелины, пока Сульдрун, сжалившись, не соглашалась подражать ее телодвижениям.
После полдника, поданного в гостиной Сульдрун или, если выдавался теплый и солнечный день, в оранжерее на дворе, Эйирме возвращалась домой, чтобы заняться собственным хозяйством, а Могелина предавалась пищеварительной дреме в кресле. Ожидалось, что Сульдрун тоже должна была спать, но, как только гувернантка начинала храпеть, девочка выскальзывала из постели, надевала туфли, выбегала в коридор и спускалась по лестнице, чтобы бродить по залам и башням древнего дворца-крепости.
В тихие послеполуденные часы весь замок словно погружался в сонливое забытье, и хрупкая фигурка в белом платье бесшумно двигалась вдоль галерей и под высокими сводами залов подобно призраку, порожденному сновидениями Хайдиона.