Сад смерти
Шрифт:
— О, выполнить? — спросила она. — Это все? Найти источник? И все?
— Нет, — сказал хан. — Ты совершенно права, это только начало. Сейчас ты должна будешь выполнить вторую часть своего задания.
— Я знала, что все будет не так просто, — вздохнула она. — В чем же заключается следующее задание?
— Найти кувшин с темной водой Тангиля. И налить туда чистой воды, тем самым обезвредив ее.
Шира чуть слышно застонала.
— Но… О, я думаю, что знаю, где кувшин! Даниэль что-то говорил об этом…
— Очень может быть! Ведь Тангиль отправился на запад, в страну твоего отца.
—
— Я вообще не думала его будить! Как это сделать? Я должна знать, чтобы не сделать ошибку.
Агинахарийяр казался отсутствующим.
— Он ждет чего-то, чтобы проснуться. Но мы не знаем, чего… Поэтому не могу дать тебе никакого совета.
Она тяжело вздохнула.
— Но Даниэль говорит, что дух Тангиля стережет то место, где он спрятал котел — речь, должно быть, о кувшине с водой зла. Попасть туда не может никто.
— Ты сможешь, — мягко заметил хан. — Ведь выдержала же ты это испытание! Ты избрана, Шира! Только не пей воды, она не для тебя.
Их голоса эхом разносились по огромному залу. Шира понизила голос.
— А где мы сейчас? Меня пугают эти каменные изваяния. Как будто они слушают то, что мы говорим.
— И это тоже. Это боги Таран-гая. Но народ постепенно теряет веру в них, он больше верит в вестников, духов. И они уже почти окаменели. Они могут слышать тебя, но они уже больше не могут говорить.
Онемев от удивления и благоговения, Шира нерешительно приблизилась и склонилась до земли перед семью истуканами. Если бы она смогла что-то сделать, чтобы оживить их, она бы сделала это. Агинахарийяр подошел к ним, вошел в тень, отбрасываемую богами, а потом протянул ей ремень с бутылкой. Она засверкала, и Шира поняла, что она, должно быть, изготовлена из большого куска горного хрусталя.
— Возьми ремень и опояшься им, Шира, потому что ты не сможешь нести бутылку в руках. Наполни ее водой из источника надежды! Но напоминаю еще раз: эта вода не для тебя!
— А где же источник? — прошептала она. Ей казалось, что боги как-то давят на нее.
— Пройди через нее и найдешь его, — непринужденно ответил он и показал на узкую щель прямо у нее под ногами.
— Нет! — с негодованием сказала Шира. — Вы шутите!
Они покачали головой, оба ее помощника.
Она недоверчиво смотрела то на них, то на отверстие. Потом покорно вздохнула и легла на живот.
— Прощай, Шира! — крикнули они. — Может быть, еще встретимся!
Она обернулась:
— Прощайте и спасибо за помощь! Но я не могу понять…
Она в тревоге смотрела на узкую щель. Она попробовала сунуть туда ладонь и заметила, что камень неохотно подается. Воодушевленная, она протиснулась в щель, над головой у нее оказался весь горный массив.
Но все получалось! Мучительно медленно она протискивалась в щель, дюйм за дюймом. Гора так плотно сомкнулась вокруг нее, что она едва могла дышать, но, к счастью, путь ее был недолог, и она смогла выдержать это. «Я вернулась к началу жизни, — подумалось ей. — Каждый человек должен пройти через это, чтобы увидеть мир».
Наконец, она увидела яркий свет и смогла подняться. В этот момент гора под ней задрожала
Шира осторожно открепила бутылку от ремня. Она была наедине с этим удивительно красивым, потрясающим источником. Путь назад был закрыт для нее навсегда, а ее помощники не последовали за нею сюда.
Они сказали, что она не должна пить из источника, но она сразу же поняла, что ей не удастся увернуться от его брызг — источник сильно бурлил. Но, наверное, это было учтено. Поэтому, уверенно и медленно приближаясь к источнику с бутылкой, она ничего не боялась. На секунду она совсем выпустила из головы, что произошло с человеческим выродком.
В миг, когда первые, красивые, как туман, брызги, попали ей на кожу, по всему телу ее пробежала такая горячая и резкая волна боли, что она отпрянула назад и попятилась. Из горла рвался нечеловеческий крик, боль, как раскаленная стрела, пронзала тело.
Крик умножился волнами, как будто страшной силы землетрясение потрясло скалу от самого основания и до четырех вершин. В пещере у выхода людей швырнуло на землю, а имя Ширы огненными буквами проступило на доске.
Когда раскаты грома стихли, а вибрация прекратилась, Ировар поднялся на ноги. Он был сбит с толку. Вассар ударился головой, рана кровоточила, но, кажется, он не замечал этого. Все вместе они неотрывно смотрели на доску с именем Ширы, третьим из освещенных. И так же, как имена двоих других факельщиков из прошлого, которые сияли чуть менее ярко, чем имена тех, кому они помогали, засветилось и имя Мара.
— Я могу сойти вниз? — спросил он безо всякого выражения, глаза его были сухи, как песок.
— Нет, погоди, — сказал Ировар. — Мы не знаем, что будет сейчас, нужен ли ей факел, или уже нет? Мы ничего не знаем о том, выберется ли она наружу.
Голос его дрожал от волнения и гордости. Шира смогла! Все его усилия за более чем двадцать пять лет принесли свои плоды.
Никто из них не сомневался, что ее победа была куплена дорогой ценой. Путь занял двое с половиной суток, и факел много раз мог погаснуть совсем. Все с нетерпением ждали ее рассказа, и все ждали, что она появится из горы, где была доска.
Но время шло. И все оставалось по-прежнему.
Шира наполнила бутылку водой, осторожно и обстоятельно. Сейчас она страшилась огромной силы воды и не смела подвергать себя новому риску. Она не хотела, чтобы какие-то случайные капли упали бы ей на губы. Первая неожиданная боль не повторялась. Когда все было готово, она заткнула бутылку пробкой и, прикрепив ее к поясу, пошла прочь от источника. Ей ничего не сказали о том, как она должна будет выбираться, и она не знала, что же сейчас произойдет. Она выполнила свою задачу? Значит, должен быть какой-то выход. Шире было больно, по-настоящему больно. Она по-прежнему ощущала в себе отголоски той страшной боли, в узкой щели она снова расцарапала свои раны. Одолженный ей плащ она вынуждена была оставить в большой пещере, чтобы вообще как-то протиснуться в узкий проход, и она с тревогой смотрела на повязку, которая вот-вот снова могла свалиться. Больше на ней ничего не было. Да, ну и жалкий у нее сейчас вид, наверное!