Сад смерти
Шрифт:
Внезапно он прокричал в беспомощном отчаянии:
— Шама! Где бы ты ни был, помоги мне! У нее есть какая-то тайная сила, которая мне неведома. Верни мне мою силу, Шама!
Из глубин всего его существа вырвался звериный рык, потом жалобный стон.
— Проклятая Шира, — прорыдал он, а потом отвернулся, закрыв лицо руками. Он долго стоял молча, а она не знала, что ей делать. Map непроизвольно дрожал всем телом. Потом он повернулся и взглянул на нее своими горящими, отчаявшимися глазами.
— Я вызову Шаму, — сказал он упрямо. —
— Тогда он заберет меня.
— Если б он только это сделал!
Но он не звал Шаму.
Вместо этого рука его — вопреки его воле — скользнула к ее щеке, кончики пальцев коснулись ее кожи.
— Такая нежная, — прошептал он удивленно. Она задрожала от этого прикосновения.
— Map? — вопросительно прошептала она, ее большие глаза удивленно распахнулись.
Он смотрел и смотрел на ее лицо, пока в глазах у него не потемнело, а тепло в его груди не превратилось в нестерпимый раскаленный жар. Его руки обхватили ее за плечи, как будто хотели ее раздавить, он знал, что его холод проникает в ее тело, что ее рана болит еще сильнее, но его руки больше ему не повиновались. Из глотки его вырвался полузадушенный звук, беспомощный, отчаянный… И он громко закричал от этой боли внутри и смог наконец отпустить ее. Уже очень скоро он был далеко-далеко и исчез за обрывом на пути в Таран-гай.
Шира опустилась на землю, оглушенная болью от раны, которая никак не хотела закрываться. Она знала, что рана выглядит ужасно, но Даниэль обещал, что, как только они приедут в Архангельск, то покажут ее настоящему врачу. Из-за жестокого прикосновения Мара рана вновь открылась, и Шира чувствовала, что из нее течет кровь и гной. Но она ничего не могла поделать.
Она уже почти потеряла сознание, она пыталась бороться с этим, но ее мысли захлестнули какие-то черные волны.
Тут она внезапно заметила, что вокруг что-то изменилось. Она узнала это, так уже было раньше. Огромная, поющая тишина.
И морские волны остановились прямо на полпути. Ветер уже не шумел в прибрежной траве. И на всем берегу в движении сейчас было только одно существо — знакомое создание плавной походкой приближалось к ней вдоль пустынной кромки моря.
— Я не ждала тебя сейчас, — так приветствовала его Шира, когда он уселся рядом с ней. Шама улыбнулся.
— Я долго тебя искал. Знал, что ты рядом — с такой-то раной.
— Это конец?
Он посерьезнел.
— Да, теперь конец. Мы уже больше не играем.
Ширу била холодная дрожь. Но она взяла себя в руки.
— Ты пришел довольно некстати. Именно теперь я начала радоваться жизни.
— Не надо было пить воду.
— Я рада, что Map дал мне ее.
— Я тоже. Теперь ты не сможешь выполнить свою миссию.
— Я и так не смогу, если сейчас все кончено. Значит, теперь я стану цветком в твоем саду? Шама, прошу тебя, оставь мне жизнь! Ведь я должна была поехать к моему отцу, я всегда мечтала об этом! И я освободилась от того, что отличало меня от других людей. И
Он громко расхохотался.
— Тебе — жизнь? Мой красивейший цветок, оставить жизнь тебе, которая уже так много раз упускала свои возможности? Которую я так долго мечтал победить? Которая уже почти отняла у меня моего вассала? Нет, держи эту просьбу при себе. Если только…
«Начинается, — подумала Шира. — Я вижу это по сияющим зеленым огонькам в его глазах. Сейчас мне придется заплатить за договор, который я однажды заключила, и за тот, который, я, возможно, заключу сейчас».
Он лукаво взглянул на Ширу.
— Я могу дать тебе целую жизнь взамен…
— На что? Я знаю, чего стоят твои обещания.
— Мое одиночество безмерно, Шира. Мне не с кем поговорить. Перебранка с духами иногда. Пара приказов Мару — а сейчас и этому конец, он уже почти выскользнул из моих рук. Единственный, с кем я могу поговорить, — это ты, Шира. Единственная, кто меня не боится. Моя печаль не менее велика, чем мое одиночество: ведь люди в ужасе отворачивают лица, когда я прихожу за ними. Ты можешь это изменить.
— Как?
— Мне нужен кто-то, кто бы повсюду сопровождал меня во время моей жатвы. Кто-то, кто бы склонялся над умирающими и заставлял их лица светлеть от спокойствия и доверия. Чтобы мои цветы были еще прекраснее. И мы могли бы быть вместе, ты и я.
Перед глазами Ширы все поплыло. Нет, только не это! Постоянно видеть умирающих, нити жизни, обрывающиеся так рано, печаль и горе.
Она подумала о своем отце, которого ей так хотелось увидеть, она подумала о своем деде Ироваре, который останется совсем один. И — о том новом, что только-только начала познавать…
— Ты требуешь от меня слишком много, Шама. Но дай мне взамен два обещания…
Он смотрел на нее, словно бы забавляясь.
— Ослабь хватку, отпусти Мара, дай ему стать обычным человеком! И дай мне забвение! Дай мне прожить мою жизнь в неведении о том, что будет меня ожидать, когда все закончится.
Шама вздохнул.
— Я сделаю так, как ты хочешь. Я ухожу, Шира, и в будущем можешь меня не бояться, да и Map тоже. Твоя жизнь была необычайно тяжелой, ты заслужила спокойствие и радость. А потом, когда ты окажешься у меня… Я буду добр к тебе, Шира. Тебе никогда не придется страдать.
Он был одинок, и ее горячее сердце победило. Она заставила себя приветливо улыбнуться. Он протянул руки и дотронулся кончиками пальцев до ее щеки.
— Прощай, Шира! До свидания!
Она смотрела на огромную фигуру, которая постепенно отдалялась и, наконец, исчезла. С шумом на берег накатила следующая волна. Жизнь продолжалась. К ней бежали трое мужчин.
— Шира, почему ты здесь лежишь? — кричал ее дед. — Что случилось?
— Я сделала что-то не то, — пожаловалась она и провела рукой по лбу. — Во мне оказалась капля чистой воды. Так что теперь я не могу… выполнить миссию.