САДОК ДЛЯ РЕПТИЛИЙ Часть I (Двухтомник англо-американской фантастики)
Шрифт:
Ну, конечно. Конечно же! Именно это имел в виду отец, именно об этом толковал дедушка и писалось в книгах. И они, эти люди, тоже знали бы об этом, если бы прочли книги.
«Где же они, эти люди? — спросила себя Мэри, — Что с ними произошло? Неужели они не тоскуют по себе, эти сфабрикованные существа?»
Она внезапно остановилась.
Да! Все они забыли самих себя!
Откуда-то появилась изящная женщина и взяла Мэри за руку. Кожа женщины была окрашена в темный цвет. Стройные ритмичные линии обтесанных костей, осанка — результат электропроцедур,
— Отлично, девочка. Мы можем начинать?
Мэри подвели к изогнутому кожаному сиденью.
С вершины длинного серебристого шеста спустился какой-то аппарат. Засветились крошечные лампочки, защелкали элементы. На экране аппарата стало медленно проступать изображение. Лампочки повернулись в сторону Мэри, затем вернулись в исходное положение. Крутились диски, щелкали кнопки.
Изображение было готово.
— Ты не хочешь взглянуть?
Мэри зажмурила глаза, крепко-крепко.
— Право же, получилось очень мило, — женщина обернулась к толпе.
— Многое можно будет сохранить. К примеру, мы не изменим форму носа да, пожалуй, не тронем и локти.
Миссис Кьюберли взглянула на Мэри и улыбнулась.
— Не так уж все страшно, как тебе казалось, правда? — произнесла она.
— А теперь вам придется нас извинить, — сказала женщина. — Останутся только машины.
Люди, переговариваясь вполголоса, с недовольным видом потянулись к выходу.
Мэри взглянула на изображение.
С экрана на нее смотрела женщина среднего роста. Женщина с точеной фигурой и тонкими ногами, взбитые серебристые волосы коротко подстрижены, полные чувственные губы, маленькая грудь, плоский живот, безукоризненная кожа.
Незнакомка, которую никто раньше не видел.
Сестра начала снимать с Мэри одежду.
— Джофф, — сказала женщина, — поди сюда, взгляни-ка на нее. Много лет нам не попадалось такого скверного тела. Поразительно, что мы сможем сохранить хоть что-то.
— Да, хуже не придумаешь.
— Успокойся, дитя, перестань наконец плакать. Ты же прекрасно знаешь, что это совсем не больно.
— Я хочу себя! — вскричала Мэри. — А не это!
Она указала на изображение.
Вместе со стулом ее отвезли в какое-то полутемное помещение. Теперь она была обнажена, и мужчины подняли ее и положили на стол. Поверхность его напоминала стекло, покрытое черной пленкой. Над столом в тени висел большой аппарат.
Щелкают зажимы, растягивая в стороны конечности. Сюда переносят экран с изображением. Вокруг мужчины и женщины, теперь уже больше женщин. В углу сидит доктор Хортел и качает головой.
Мэри громко заплакала — во весь голос, перекрывая гул механизмов.
— Ш-ш-ш… Господи, что за шум! Ведь теперь все неприятности позади.
Из мрака с воем спустился большой аппарат.
— Где же я найду себя?! — крикнула Мэри. — Что со мной будет?
В неподатливую плоть вонзилась длинная игла, и красивые люди со всех сторон обступили стол.
И большой аппарат включили.
Генри
ПОСЛЕ ВОЙНЫ (Пер. с англ. Л.Брехмана)
Чиновник службы трудоустройства, обычно умевший сохранять профессиональное спокойствие, воскликнул с совсем непрофессиональным отчаянием
— Но ведь должна же для вас найтись какая-нибудь работа, доктор! С вашим-то преподавательским стажем. После войны потребность в учителях повысилась в тысячи раз…
Д-р Мейгэн откинулся в кресле и тяжело вздохнул.
— Вы не понимаете. Я не являюсь преподавателем в обычном смысле этого слова, а на предмет, с которым я лучше всего знаком, больше нет спроса. Конечно, люди нуждаются в знании — они хотят знать, как им восстановить разрушенный мир. Они хотят быть каменщиками, техниками, инженерами. Они хотят знать, как строить города, чинить машины, заживлять радиационные ожоги и сломанные кости. Они хотят знать, как делать искусственные конечности для жертв войны, обучать слепых, возвращать разум сумасшедшим и человеческий облик обезображенным. Вот этим вещам они и стремятся учиться. Вы это лучше меня знаете.
— А ваша специальность, доктор? Вы думаете, что она уже никому не нужна?
Д-р Мейгэн коротко рассмеялся.
— Я не думаю, я это знаю. Я пытался заинтересовать многих людей, но безрезультатно. Двадцать пять лет я учил студентов развивать у себя идеальную память. Я опубликовал шесть книг, из них две стали признанными учебниками в университетах. На протяжении первого года после заключения перемирия я объявил о восьминедельном курсе обучении — и получил только одно заявление. Как могу я найти применение делу своей жизни в этом новом мире ужаса и смерти?
Чиновник службы трудоустройства задумчиво пожевал губами. Вопрос доктора прозвучал для него как вызов. Когда д-р Мейгэн уходил, ответа на этот вопрос еще не было. Чиновник молча смотрел, как выходит из комнаты, шаркая ногами, понурый, отчаявшийся человек, и сам чувствовал отчаяние. Но этой же ночью, проснувшись от знакомого, привычного кошмара, он долго лежал без сна в своем убежище и думал о д-ре Мейгэне. К утру он знал ответ.
Через месяц в правительственной газете появилось объявление, вызвавшее быструю и бурную реакцию населения:
ХЬЮГО МЕЙГЭН
объявляет ускоренный 8-недельный курс
«УЧИТЕСЬ ЗАБЫВАТЬ»
Запись начинается 9 сентября
— Буду с вами откровенен, — сказал Даррел своему клиенту. — Если бы не произошла война и все так не переменилось, я мог бы добиться для вас относительно неплохого решения суда присяжных, ну, скажем, — непреднамеренное убийство. Но при теперешнем положении вещей…
Он устало потрепал молодого человека по плечу. Мак-Аллистер никак не отреагировал — он, казалось, окаменел.