САДОК ДЛЯ РЕПТИЛИЙ Часть I (Двухтомник англо-американской фантастики)
Шрифт:
Звонил телефон.
Они были в Мексике 1938 года.
Сьюзен загляделась на раскрашенную стену кафе.
В Государстве Будущего ценным работникам разрешалось проводить отпуск в Прошлом, чтоб избежать переутомления. И вот они с мужем отправились в 1938 год. Сняв в Нью-Йорке комнату, они предавались развлечениям, ходили по театрам, осмотрели позеленевшую статую Свободы, тогда еще стоявшую в гавани. А на третий день они сменили имена, одежду и вылетели в Мексику, чтобы спрятаться там.
— Наверняка
Месяц назад, в первый свой вечер в Нью-Йорке, они перепробовали все незнакомые напитки, покупали непривычные продукты, духи, сигареты всевозможных марок, потому что в Будущем, где над всем властвовала война, всего этого почти не было. И они как сумасшедшие носились по магазинам, салонам, табачным лавкам, потом возвращались в свою комнату и устраивали там пиршество.
И вот здесь этот незнакомец ведет себя точно так же, как может вести себя только человек из Будущего, за много лет изголодавшийся по спиртному и сигаретам.
Сьюзен и Уильям сели и заказали виски.
Незнакомец пристально разглядывал их одежду, прически, украшения, манеру говорить и сидеть.
— Сиди непринужденно, — прошептал Уильям. — Держи себя так, будто носишь одежду такого фасона всю жизнь.
— Напрасно мы пытались бежать.
— О, черт, — сказал Уильям. — Он идет сюда. Предоставь мне разговаривать с ним.
Незнакомец подошел и поклонился, еле слышно щелкнув каблуками. Сьюзен оцепенела. Это военный звук — его не спутаешь ни с чем, как и пресловутый стук в дверь среди ночи.
— Мистер Кристен, — сказал незнакомец, — вы не поддернули штанины, когда садились.
Уильям замер. Он поглядел на свои руки, беспомощно лежавшие на коленях. Сердце Сьюзен бешено колотилось.
— Вы обознались, — торопливо сказал Уильям. — Моя фамилия не Крислер.
— Кристен, — поправил незнакомец.
— Я Уильям Тревис, — сказал Уильям. — И не понимаю, какое отношение имеют к вам мои штанины.
— Прошу прощения. — Незнакомец придвинул стул. — Допустим, мне показалось, что я узнал вас, потому что вы не подтянули их. Так делают все, иначе брюки быстро начинают пузыриться на коленях. Я нахожусь вдали от дома, мистер… Тревис, и нуждаюсь в обществе. Моя фамилия Симмс.
— Мистер Симмс, нам понятно ваше одиночество, но мы устали. А завтра утром мы уезжаем в Акапулько.
— Очаровательное место. Я только что оттуда, искал кое-кого из своих друзей. Их там не оказалось. О, леди, кажется, нездоровится?
— Доброй ночи, мистер Симмс.
Они направились к двери. Уильям крепко держал Сьюзен под руку. И ни один не оглянулся, когда Симмс окликнул их: «О, еще одна вещь». Сделав паузу, он медленно произнес: «Двадцать один
Сьюзен зажмурила глаза и почувствовала, как земля закачалась у нее под ногами. Она продолжала идти, вышла на залитую огнями площадь, но не видела ничего…
В отеле они заперли дверь своего номера. Тут она расплакалась. Они стояли в темноте, и пол раскачивался под ними. Вдали рвались шутихи, с площади доносился смех.
— Что за гнусная бесцеремонность, — сказал Уильям. — Сидит, разглядывает нас с головы до ног, раскуривает сигареты, распивает вина. Убить бы его на месте! — Голос Уильяма был почти истеричным. — Он даже имел наглость представиться нам собственным именем. Шеф ищеек. А тут еще эти штанины. Надо было поддернуть их, когда садился. Здесь это автоматический жест. Я этого не сделал и тем самым выделился среди остальных. Это навело его на мысль: «Вот человек, никогда не носивший брюк, человек, привыкший к бриджам униформы и фасонам Будущего». Я готов убить себя за то, что выдал нас!
— Нет, нет, нас выдала моя походка, эти высокие каблуки. И прически у нас недавние, совсем свежие. Все нам непривычно, все нас сковывает.
Уильям включил свет.
— Он еще проверяет нас. Пока что он не вполне уверен. Раз так, скрываться от него нельзя, иначе он полностью убедится в своих подозрениях. Поездку в Акапулько придется пока отложить.
— А может, он уверен, но просто притворяется?
— Не исключено. В его распоряжении все времена. При желании он может поболтаться здесь и отправить нас в Будущее через шестьдесят секунд после того, как мы выйдем отсюда. А может и несколько дней держать нас в напряжении, потешаться, прежде чем начать действовать.
Сьюзен села на кровать, утирая слезы и вдыхая застоявшийся запах древесного угля и ладана.
— Они ведь не будут устраивать сцен, правда?
— Не посмеют. Им нужно захватить нас в одиночестве, чтоб поместить в машину времени и отправить назад.
— Тогда у нас есть выход, — сказала она. — Никогда не будем одни, будем все время на людях.
По ту сторону двери послышались шаги.
Они выключили свет и молча разделись. Шаги удалились.
Сьюзен стояла у окна, глядя на темную площадь.
— Значит, это здание — церковь?
— Да.
— Меня часто интересовало, как выглядят церкви. Их давно уже никто не видел. Можно будет нам пойти туда завтра?
— Конечно. Давай спать.
Они улеглись в темной комнате.
Через полчаса зазвонил телефон. Она подняла трубку.
— Алло?
— Пусть кролики прячутся в лесу, — произнес чей-то голос, — но лиса все равно найдет их.
Она повесила трубку и улеглась снова.
Снаружи, в 1938 году, кто-то исполнял на гитаре одну мелодию за другой.