Садовник (история одного маньяка)
Шрифт:
Она оказалась у Куцего. Тот глубоко затянулся и почти сразу же зашелся в кашле.
«Значит, не сигары», - промелькнула рассеянная мысль.
– Никогда не мог понять… кха-кха-кха… как вы курите эту… кха… мерзость…
Из его гадливо скривленного рта рывками выплескивался сизый дым. Следователь сгибался едва не пополам, чтобы вдохнуть хоть каплю чистого воздуха. Великий и вальяжный, он вмиг растерял всю свою внушительность, став тем, кем и был на самом деле, - немощным толстым стариком, который притащился на вокзал прояснить подозрительное поведение
«Что, впрочем, не помешает ему увести меня отсюда в браслетах…» - признал Эд.
Мужчина наконец прекратил кашлять и вытер слезящиеся глаза.
– Ну так что? Куда едете?
Эд назвал город. Следователь закивал, торопливо, чуть ли не с удовольствием.
– Хороший город. Вам там понравится, - и заглянул Эду в глаза.
А Эд вдруг вспомнил себя беспомощно сидящим на кромке тротуара… И берег пруда, куда ему так отчаянно хотелось попасть… И еезапах, когда онапромчалась мимо, не замечая своей затаившейся судьбы…
– Чертовы птицы! Вечно мешают!
– раздраженный возглас следователя вывел Эда из странного полузабытья.
Прямо на скамейке рядом с Куцым топтался упитанный вокзальный голубь, громко бормоча о своей любви ко всему миру в общем и к забытым кем-то сладким крошкам в частности. То ли от природной наглости, то ли от голода, но он ни капли не испугался крика и продолжал мирно кормиться.
Эд смотрел на него. И не мог отвести глаз. Думать самостоятельно не получалось… Все вокруг было непрочно и зыбко…
Вдруг неподалеку громко загнусавили: «Вниманию отъезжающих! Поезд номер двадцать три прибывает на…»
Эд затряс головой.
Поезд и правда прибывал.
Неужели двадцать минут уже пролетели?… Придерживаясь для верности за спинку скамейки, он поднялся. Вспомнил о сумке. Взял ее. Опустил на место.
– Ну я пошел… - произнес неуверенно.
В гуле, заполнявшем перрон, Эд и сам едва слышал свой голос, но следователь его понял.
– Иди-иди, а если что-то вспомнишь… или вообще - поговорить со мной захочется… ты звони, - и он ткнул в слабые руки Эда мятую визитку.
«Захочется… С какой стати? И когда это мы перешли на "ты"?»
Происходящее смутно тяготило Эда. Но рука сама потянулась и взяла визитку, неожиданно теплую - почти горячую - на леденящем ветру. И положила в карман.
Он опять ощутил неотвратимость осени и своего отъезда. И решил не обращать внимания на этого чудака, который, похоже, и не думал его задерживать.
– Всего хорошего, - Эд подхватил сумку и двинулся от одиноко сидящего на скамейке следователя, с каждым вдохом больше приходя в себя.
– До встречи, - донеслось ему в спину.
Эд встряхнулся окончательно.
«Какое, на фиг, "до встречи"?!. Прощай, гад!» - Он зло сплюнул и поспешил присоединиться к суете встречающих-провожающих.
Саму посадку он почти не запомнил и более-менее расслабился, только войдя в
Но в этот раз было не так страшно - снова мамочка, но молодая и довольно симпатичная. С миленькой русоволосой дочкой. Правда, девочка тут же испугалась Эда и начала жаться в угол полки, едва не плача…
«И правильно - не такой уж я хороший дядя», - подумал он и мрачно усмехнулся, чем еще больше напугал малышку.
Наконец мама успокоила ее, и, прикрывшись ладошкой от Эда, девочка стала смотреть в окно - как и все дети во всех поездах мира. Ее губы двигались совершенно беззвучно, и Эду казалось, что она поет под его любимую музыку - забавно, не в такт…
Когда же в наушниках временно воцарилась тишина, он услышал тонкий голосок:
– Мама, смотри, там смешной дядя - в таком старом костюме! Он голубя кормит.
Эд сразу понял, о ком она. Ведь именно таким и должен ей показаться Куцый - старомодным и смешным.
Эд придвинулся ближе к стеклу, пытаясь сообразить, с какой стороны он сам вошел в вагон и где теперь должна находиться скамейка.
Поезд набирал ход.
– Мама, ну вон же он - на лавке сидит! Видишь?
Но ни ее мама, ни Эд никак не могли разглядеть «дядю».
– Где, Лиза?… Ну нет же никого! Сдался он тебе! Давай лучше раскраски достанем…
Перрон оборвался, и Эд откинулся на жесткую спинку.
Он смотрел то в окно, то на аппетитное декольте мамочки, то на кудряшки девчонки и лениво думал, получится ли сменить купе…
И - стоит ли?
А еще о том, что следователь был единственным, кто провожал его из этого больного города.
Шарманка
Первая неприятность поджидала его сразу же по приезду.
С вокзала Эд направился по адресу, где планировал снимать квартиру - у пожилой женщины с приятным голосом. Он даже внес небольшой задаток почтовым переводом. Дверь, однако, открыл давно небритый мужик и сипя поинтересовался, какого хрена его беспокоят в такую рань. Эд мечтал о душе и завтраке. Причем - в эту же самую рань. Поэтому откровенно ответил, что он думает о таких вопросах и чего бы он хотел от хозяина или хозяйки квартиры. Мужик, подтянув треники и почесав щетинистую щеку, с ленивым усилием исторг из недр своей души поток ругани, после чего с откровенным удовольствием грохнул дверью.
Эд несколько секунд всерьез обдумывал возможность попасть кирпичом в окно небритого придурка, но тут открылась соседняя дверь, и, осторожно стрельнув любопытным взглядом, высокая полная женщина начала выяснять, какая квартира ему нужна, и активно предлагать себя в качестве арендодателя. На второй минуте монолога она потеряла страх и шагнула в коридор - ближе, оживленно жестикулируя.
Эд сразу понял, что ни душ, ни завтрак не стоят чудовищного стремления потенциальной хозяйки к общению. Подхватив сумку и не прощаясь, он сбежал от нее в серый осенний день.