Сады Солнца
Шрифт:
— Ты выглядишь, как парень с просверленной в голове дырой, — заметил Луис — сухощавый мулат с кофейной кожей и полоской усиков, подтянутый, аккуратный, в выглаженном синем комбинезоне.
Он сидел на краю кровати, потому что больше сидеть было негде.
— Ты единственный из всех, кого я знаю, оказался достаточно упрямым, чтобы пережить такое и не сдаться.
— Я не уверен, что я не сдался. Я не тот, кем был раньше.
— Да ты же военный герой прям с доски почета, первая категория!
— Я — неудачник, запоровший миссию, — возразил Кэш.
— Хреновую миссию. А ты полез первым и принял на себя все мины, дроны и линейные пушки. Если б они не разрядились в тебя, мы б не смогли разнести эту глыбу
— Ну, тут без обид, — сказал Кэш. — Вам же надо было закончить миссию.
— Мы закончили. А за тобой не пошли…
— Вы сделали что должны, — пробурчал Кэш, пытаясь задавить внезапно нахлынувший гнев. — Надо — и бросили. Тоже мне дело. Да прекрати. Мать его, как меня достало слышать твои извинения!
— Устал ты, — сказал Луис, — Я приду попозже.
— Да, отчего бы тебе не катиться подальше, — буркнул Кэш. — Что–что, а уж это ты умеешь.
Он понимал, что говорит злые глупости, но не мог остановиться. Будто его губами двигал кто–то чужой. Будто Кэш стал одержимым, словно женщины дома. Они падали, когда проповедник прижимал ладонь к их лбам, корчились на полу.
Когда Луис вернулся на следующий день, Кэш извинился перед другом, но тот лишь махнул рукой:
— А, пустяки.
— Да не совсем. Мне надо пережить это. Оставить позади. И вернуться сюда.
— Конечно, — согласился Луис.
Но Кэш видел жалость и сочувствие в его глазах и понимал: Луис сам не верит в свои слова.
Они поговорили о войне. Луис сказал, что она началась задолго до того, как банда дальних, называющих себя «призраками», нацелила ту глыбу льда на Фебу. Собственно экспедиция, атака на поселения и корабли — лишь последняя стадия долгой, тщательно спланированной кампании. Перед тем как объединенные силы Великой Бразилии и Евросоюза прибыли в систему Сатурна, дипломатические и торговые миссии убедили часть городов соблюдать нейтралитет, сдаться без единого выстрела. В остальные города проникли шпионы — и вывели из строя критические элементы инфраструктуры. В теплицах стали вымирать тесно посаженные растения, лишая города не только пищи, но и кислорода, воду отравили психотропными наркотиками, воздух — вирусами гриппа, информационные сети — демонами, отказывавшими в доступе либо заполнявшими сеть пропагандой, источники энергии стали ненадежными. К началу военной операции население городов было деморализовано, изнурено постоянными хлопотами с портящимися системами жизнеобеспечения, поголовно болело. Большинство сразу сдалось. Сопротивлялся лишь Париж на Дионе, да и то всего день.
Луис рассказал, что он и остаток эскадрильи провели последние дни войны, гоняясь за кораблями дальних, пытавшимися удрать из системы Сатурна. Большинство не имели оружия, немногие вооруженные не могли тягаться с истребителями. Но все же больше половины беглецов сумели спастись и теперь прячутся вблизи Урана. Никто не знает, сколько их и что они собираются делать.
— Отчего же ты не улетел? — спросил Кэш.
— Улетел?
— В смысле в погоню за ними.
— У нас тут слишком много работы, — ответил Луис. — У нас хорошо получается разносить все к чертям. Этому нас учили. Но вот собирать и строить — не очень. Однако ремонтировать города — детская забава по сравнению с возней вокруг сбежавших дальних.
Луиса поставили работать извозчиком, заведовать транспортировкой морпехов, гражданских и оборудования с луны на луну. Системой Сатурна теперь управляла администрация Трех Сил. Тихоокеанское сообщество устроило небольшую базу на Фебе и контролировало разрозненные поселения на Япете, европейцам отдали власть на Рее, остальное досталось Великой Бразилии — вся свора мелких необитаемых
— Плюс к тому, сейчас мы спорим с тихоокеанцами о контроле над Гиперионом, — добавил Луис. — Там никто не живет, но это уже вопрос принципа.
— Гребаная политика.
— Помнишь, как мы чуть не подрались с ними за Гавайи?
— Мне память, конечно, изувечили — но не настолько. Разумеется, помню, — буркнул Кэш.
— Они сюда не помочь нам явились. Их помощи нам не надо. Они пришли за дракой и добычей. Вопрос в том, что они собираются делать с добытым? И чего еще хотят?
— Если снова начнется свара и война, лучше уж мне поскорее прийти в себя, — заключил Кэш и сделал вид, что не замечает легкой дрожи, пробежавшей по лицу Луиса.
Однажды в госпиталь к Кэшу явился генерал Арвам Пейшоту и вручил капитанские полоски и медаль. Тогда Кэш и узнал, что повышен в звании и отправляется на Землю. Генерал сказал, что люди Земли должны знать о том, как выиграна война. Пусть Кэш выступает послом–агитатором военной экспедиции, объяснит, как геройствовали в дальнем космосе доблестные войска, и расскажет о своем подвиге.
— Я почти ничего не помню о нем, — пожаловался Кэш.
— Не беспокойся, у меня есть люди, которые смогут тебе помочь. У тебя — почетное назначение. Ты — герой, а к героям следует относиться как подобает. Ты проедешься по крупным городам, повстречаешь важных персон на званых вечерах и приемах, каждый день будешь есть бифштексы и пить отличные вина. Плюс к тому — женщины. Капитан, мне ведь не стоит напоминать о том, что героев любят? Тебе нужно всего лишь произнести несколько речей, ответить на пару вопросов. Мои люди напишут речи, потренируют тебя. Мои люди будут задавать вопросы, так что не беспокойся насчет ответов. Отличная работенка! Такая, какой ты полностью заслуживаешь. Что скажешь на это?
5
Каждый день бразильцы привозили новых пленников в мертвый город. Поисковые партии рыскали по Дионе, вторгались в каждое поселение, оазис и убежище, хватали обитателей и везли в Париж. Там подвергали краткому допросу, устанавливали личность и внедряли под кожу опознавательный чип. Почти фабричный конвейер, негибкий, но эффективный. Городская сеть и все копии баз данных были утеряны либо испорчены, но бразильцы составили список неблагонадежных, собирая информацию с форумов, сайтов дискуссионных групп, почтовых ящиков, регистров и сетей городов, переживших войну без повреждений. Все служившие в администрации либо любой общественной организации, все высказывавшиеся против объединения с Землей в частной переписке или публично угодили в максимально охраняемую закрытую тюрьму, прежде бывшую городской, а теперь значительно расширенную. Остальных распределили так: беременных, а также женщин и мужчин, ухаживающих за маленькими детьми, отправили в материнский лагерь. Прочим предложили либо работать на администрацию Трех Сил, либо провести остаток жизни в тюрьме.
Почти все пленные придерживались доктрины ненасильственного сопротивления — и отказались работать. Сначала бразильцы пытались сломить их дух. Отказников подвергали публичным обыскам, избивали — без причины, выдернув случайную жертву из толпы, сажали в одиночку, а в первые дни оккупации, случалось, и казнили. Охранники приказывали заключенным выстроиться в шеренгу, хватали двух–трех, тащили в шлюз и открывали наружную дверь. Но казни прекратились, когда за жертвами пошли другие узники, требовавшие казнить и их. Если кому–то в бараке не давали еды, принимался голодать весь барак. Если охранники хватали кого–нибудь, чтобы избить, все хотели быть избитыми. И так далее. В конце концов бразильские власти отчаялись сломить отказников и оставили их в покое: изолировали и снабжали бараки лишь минимальными рационами и жизнеобеспечением.