Сады Солнца
Шрифт:
То, что эта война неизбежна, было единственным, в чем не сомневался никто.
2
Тюрьму устроили внутри огромного пространства кратера Королёва на обратной стороне Луны, рядом с экватором на южной стороне — огромный купол, построенный конфискованными у дальних строительными роботами. Он перекрывал кратер четырех километров в поперечнике от края до края. Под куполом поддерживалась разреженная атмосфера — двести миллибар углекислого газа, разбавленного двуокисью серы и водяным паром, — при температуре в приятных восемнадцать градусов по Цельсию. Большую часть поверхности занимали поля способных к фотосинтезу вакуумных растений, поглощающих углекислый газ, извлекающих из почвы минералы, синтезирующих пластики и экзотические биохимикаты. Буйная поросль осенней раскраски тянулась куда хватало глаз. Долгими ночами ее освещала череда подвесных ламп,
Фелис жил вместе с другими надзирателями с Реа в двухэтажном многоквартирном доме с плоской крышей в Трасти–тауне, «городе надзирающих», состоящем из десяти одинаковых белых зданий–кубов, разбросанных среди газонов и тонких деревьев под вторым шатром на краю большого тюремного купола. Признанным королем Трасти–тауна был энергичный молодой психопат по имени Эдз Желот. Он переделал себя так, чтобы развить до абсурдности огромные, словно из мультфильма, мышцы, и проводил свободное время за поддержанием их тонуса и рельефа массивных рук и ног, широких плеч и внушительной грудной клетки. Эдз любил расхаживать голым или скудно одетым в компании свиты из помощников и девок. Он постоянно находился под наблюдением психиатра с тех пор, как в возрасте четырнадцати лет зарезал свою младшую сестру. А теперь с молчаливого одобрения администрации Эдз своевольно и жестоко управлял тюрьмой.
Вскоре после того, как Фелиса выписали из больницы, двое помощников Эдза попытались подстеречь новенького и задать ритуальную трепку. Фелис нокаутировал одного и сломал руку второму. После чего Фелиса оставили в покое, и он старался не замечать того, что делает Эдз и его шайка.
Надзиратели имели доступ в любую часть тюремного купола. Они бегали трусцой или катались вдоль его края, прогуливались в скалах и среди каменных россыпей. Фелис обнаружил в себе талант свободного лазания. Он прошел в одиночку несколько новых маршрутов и нашел любимое место вблизи высшей точки западной гряды скал, окружающих кратер, возле края купола. Там Фелис мог наблюдать за полями вакуумных организмов, за шеренгой белых, как соль, тюремных бараков, за голубоватым куполом Трасти–тауна над ними, на перевале окружающей кратер гряды. Там и сям на полях работали группки заключенных, похожих на крохотных жучков, над ними в ярком небе висели черные пятнышки наблюдающих дронов. Вот и весь мир, оставшийся теперь Фелису Готтшалку. Возможно, больше ничего в жизни он и не увидит.
Несмотря на регулярные упражнения и большие дозы стероидов, его мучило постоянное онемение суставов, пальцы на руках и ногах теряли чувствительность. Фелис все чаще бывал неуклюжим, ронял предметы или опрокидывал их. Медик, Эми Ма Кулибэли, уверяла, что болезнь прогрессирует медленнее ожидаемого. Фелис пытался думать о ней не как о смертном приговоре — но знание всегда сидело в рассудке, не уходило даже в самые счастливые моменты. Оно было словно тень от утеса на поверхности озера в спокойный солнечный день.
Во время долгого выздоровления от травмы, нанесенной гибернацией, Эми Ма Кулибэли научила Фелиса азам шахмат. Он заходил в клинику три–четыре раза в неделю на пару партий. Он постоянно проигрывал — старуха была свирепым и проворным игроком, ходила быстро, решительно, тыкала большим пальцем в виртуальную доску, раз–два и готово, а Фелис долго и мучительно размышлял над ответом. Как удивительно: несколько простых ходов, открывающих партию, приводят к созданию сложнейшей сети возможностей, сила и влияние меняются странным, непредсказуемым образом. Шахматы очень походили на боевой анализ. И почему шпиона и его братьев не учили игре в шахматы во время подготовки? Может, из–за невероятного, пронзительного интеллектуального удовольствия, которое приносит погружение в игру? Детство и
Во время игры они с Эми говорили о скромных местных новостях: о соперничестве, интригах, романах среди заключенных и надзирателей, о безобразиях, учиненных Эдзом, о значении очередных поправок к правилам и установлениям, внесенных администрацией. Больше говорила Эми. Она любила посплетничать, резко и недвусмысленно отзывалась обо всех и каждом в тюрьме. Эми принадлежала к первому поколению дальних, к первопроходцам. Ей было полторы сотни лет, она родилась в Новой Зеландии, куда переехали многие богатые и могущественные люди, чтобы избежать худших последствий изменения климата, голодных бунтов, отключений энергии, терроризма и общего упадка цивилизации в конце двадцать первого столетия. Но обстановка накалялась даже в таких убежищах, как Новая Зеландия, и, когда Эми было пять лет, семья решила купить долю в поселении Афины, которое строилось вблизи кратера Архимеда в северо–западном квадранте Луны. Через год после того, как Эми покинула Землю, внезапное раскрытие подледных газовых полей Антарктиды привело к испусканию миллионов тонн метана в атмосферу — а это спровоцировало всепланетную катастрофу, хаотическое резкое изменение климата — Переворот. Тогда погибли несколько миллиардов людей, кардинально изменился мировой расклад сил. Через двадцать лет после Переворота могущественные кланы военных и преступников, завладевших большинством земных стран, обратили внимание на лунных эмигрантов. А те пустились в бега прежде, чем земляне смогли реализовать свою угрозу и аннексировать Афины. К тому времени колонисты приобрели немалый опыт в устройстве поселений на чужих планетах — и расселились на Марсе, втором спутнике Юпитера — Каллисто, колонизировали другие луны Юпитера и Сатурна. А потом Земля выступила против Марса.
Фелис знал немного об этой истории: о том, как марсианские колонисты задумали предательство — направить астероид на Землю. А герои Китайской Демократической Республики сорвали злодейский план, пожертвовали собой, проведя водородную бомбардировку поселений на Марсе. Герои изменили траекторию кометы, разбили ее на части, направили их к экватору Марса. Обломки обрушились на марсиан и перебили всех до одного. Такую версию истории Фелису вдалбливали в его странном детстве. Но, согласно Эми Ма Кулибэли, китайцы напали первыми после того, как марсиане отказались подчиняться. Предательский удар уничтожил поселения в долине Ареса и на равнине Хеллы. Горстка выживших марсиан попыталась отомстить за зверство, изменить орбиту троянского астероида, чтобы тот пересек орбиту Земли. Но план не удался, и китайцы добили кометой выживших после первой атаки. Эми сказала, что, если бы китайцы не потеряли половину своего небольшого флота при атаке на Марс и при возне с кометой, они бы атаковали и новорожденные колонии в системах Сатурна и Юпитера.
Чудовищность марсианской катастрофы заставила задуматься обе стороны. Был поспешно составлен и ратифицирован мирный договор. Эми присутствовала на церемонии подписания в разрушенном городе своего детства, Афинах. Но из тех суровых и страшных событий никто не вынес ни урока, ни долгой памяти. Хрупкий мир между Землей и дальними продержался целое столетие — но лишь потому, что ведущие силы на Земле были заняты восстановлением планеты, исправлением вреда, нанесенного Переворотом, веками глобального потепления и индустриализации.
Эми обзавелась семьей и вместе с партнером строила город Радужный Мост на Каллисто. После смерти партнера она переехала в Афины на Тетисе и начала новую карьеру — медтехника. Эми подружилась и временами сотрудничала с геномагом Авернус и, как и она, участвовала в движении за мир и сотрудничество с Землей. Потому альянс и посадил Эми в тюрьму после войны.
— Но я никогда не была отказницей, — призналась она. — Я слишком стара и труслива, чтобы участвовать в ненасильственных протестах. Потому меня и послали сюда вместе с прочим старьем.
Фелис преподнес ей приукрашенный рассказ о своих путешествиях в поиске Зи Лей: о годе, который он провел, расчищая и отстраивая Париж на Дионе, о путешествии с бродячим геологом Карилом Межидовым. У Фелиса не хватило духу рассказать о том, сколько у них общего с Эми. Ведь оба они в прошлой жизни росли на Луне, где Фелис был рожден и генетически модифицирован с тем, чтобы напоминать дальнего, превратиться во взрослого всего за две с половиной тысячи дней, стать шпионом и диверсантом. Если Эми и заподозрила его истинную натуру, то ничем не выдала этого, не спросила, кто спроектировал его генные модификации, откуда он явился и что делал до войны. Похоже, он ей нравился как есть. В самом деле, прошлое — это то, что уже прошло. Его незачем поминать. Нынешняя жизнь — это ежедневная тюремная рутина, день за днем — словно бусина в четках, каждый — крошечная доля искупления грехов.