Сага о Бриттланде
Шрифт:
– Потом понял, что нужно убивать нордов. Так и уважения больше, и будет, о чем рассказать лесным. Попросил сестру привести кого-то помоложе. Она привела двурунного. Пока он штаны снимал, я ему проломил голову. Так у меня появился нож и боевой топор. В этот раз я сказал взять кого-то посильнее. Трупы в городе прятать несподручно. Хотел за раз на третью подняться. А эта дура привела пятирунного!
– Так я же не знала! Только и чувствовала, что сильнее тебя, как ты и хотел. А уж насколько… Как понять? Для меня вы все как одно, -
– Вон оно чего, - сообразил я.
– Так меня сюда убивать привели.
Девчонка замолчала. Брат ее сидел, как прежде, только кулаки сжал да сам напрягся. Вот-вот прыгнет.
– Я-то думал, ты за ее честь вступился, потому сразу и не убил. А раз все не так…
– Ты только сестру не тронь. Не хотела она, - сквозь зубы произнес брат.
Я видел, что ему страшно. Страшно, но он держался молодцом. Не ожидал я такого от бритта.
– А дальше что? Убью я тебя. А она куда? На улицу? Собой торговать?
Он устало пожал плечами. Я задумался, как же дальше быть. Убивать никакого толку, оставить в живых — так ведь он мог и кого-то из наших прирезать. На Тулле бы силенок не хватило, а вот Видарссона или Аднтрудюра легко бы прибил. Да и все равно ненадолго. Рано или поздно схватили бы и его, и его сестру.
– Слушай, а почему Красная площадь зовется красной?
– Так ведь это...
– удивился бритт, - когда норды захватывали город, на площади собрались оставшиеся бритты. Там были и их жены, и дети, и старики-родители, и уже понятно было, что не выдюжат. Потому упали бритты на колени, бросили оружие и взмолились, чтоб не тронули их семьи. Но не пощадили их норды, убили всех до единого. Крови было столько, что земля пропиталась ей и долго оставалась красной. Сейчас уже не видно ничего, но название так и осталось.
– Зря бросили оружие. Если б храбро сражались до последнего человека, может, и пощадили бы остальных. Видать, посчитали, что ваша кровь — кровь слабаков, и нет смысла оставлять женщин, от которых слабаки будут рождаться.
– Может, и так. Давно это было.
– А стихи складывать умеешь?
Парень еще не понял, к чему эти вопросы, но почуял, что дело важное.
– Умею, только не по вашему, а иначе.
– На нашем языке?
– Могу и на вашем.
– А ну сказани чего-нибудь.
Бритт сглотнул слюну, поднял глаза к небу и прочитал-пропел:
– Кто одинок в печали,
Тот чаще мечтает
О помочи божьей,
Когда на тропе далекой,
На морской, незнакомой
С тоскою в сердце
Он меряет взмахами
Море ледяное,
Одинокий
И знает: судьба всесильна. [1]
Глава 7
Тяжелый взгляд Альрика не предвещал ничего хорошего. Он заснул лишь под утро в объятиях двух женщин, и мое радостное приветствие почему-то не осчастливило его.
– Тебе прям сейчас надо?
– Я насчет скальда.
Он скривился, распихал своих баб, вылез из-под одеяла. Голышом прошел до стола и в два глотка выхлебал остатки из кувшина, что бы там ни было. Сел напротив меня, положил руки на стол и сказал:
– Ну, давай. Что ты натворил? Кого убил? Почему без шестой руны?
Я покосился на женщин.
– Лучше бы без них.
Беззащитный, не пошевелившись, рявкнул так, будто был на корабле в бурю:
– Подъем! А ну выметайтесь!
Спящих красоток будто подбросило на лавке. Они взметнулись, схватили свои вещи, подобрали выпавшие монеты и исчезли за дверью.
– Ну?
– Я нашел нам скальда. Никого не убил, ничего не натворил.
– Кто?
– Я. Я никого не убил и ничего не натворил.
– А он?
– А он убил.
Альрик дернулся и окончательно проснулся.
– Что? Кто кого убил?
– Скальд, которого я нашел, - терпеливо повторил я.
– Ты же сказал, без скальда не возвращаться. Я нашел скальда. У него стихи чудные, не похожи на наши висы, но хорошие. Песни знает.
– Сколько рун?
– Две. Но уже почти три. Есть свое оружие. С характером.
– Так. И в чем подвох? Убил кого-то не того? Бежит от кого-то? Бабу чужую трахнул? Что?
– Да нет. Убить убил, но никто не знает, что это он. И не узнает. Насчет баб не знаю, не спрашивал.
– Кай, - устало сказал хёвдинг, - говори. Или я тебя сейчас собственными руками прибью. Если б все было в порядке, ты бы притащил его на Волчару, и дело с концом. Что не так?
Я облизнул пересохшие губы, собрался с духом и выпалил:
– Он бритт.
Два удара сердца потребовалось Альрику, чтобы понять смысл сказанного, представить последствия и прийти в ярость. Осколки разбитого кувшина брызнули в стороны из-под кулака хёвдинга. Один чиркнул мне по щеке, но я не рискнул уклониться.
– Бритт, - тихо сказал Альрик.
– Рунный бритт. Ты не нашел ни одного скальда-норда во всем Сторборге и решил притащить бритта. Кто из богов так невзлюбил меня?!
– Он не виноват. Собака набросилась на его сестру, он ее пнул, она и сдохла.
– Я подумал и добавил: - Собака. Собака сдохла.
– Да мне плевать!
– взревел хёвдинг.
– Тут единственный непреложный закон — убивать всех рунных бриттов! Так ты нарочно отыскал именно такого. Еще и в хирд хочешь его засунуть?