Сага о Бриттланде
Шрифт:
Сзади подошел Живодер, завязывая штаны. Баб-бриток больше слышно не было.
– Ты хочешь? – спросил он на бриттском. – Я тут постою.
– Убей его, – сказал я на нордском. – Мне толку никакого, а ты, может, руну получишь.
Бритт понял всё с первого раза, вытащил топорик и шагнул к Хрокру. Живодер был на той же руне, что и Хрокр, только без брони и доброго меча, но от страха трясся не он.
– Стой! Стой! Эйвинд. Хорек. Я сам там не был, – заверещал хозяин. – Но мой брат однажды провожал Эйвинда. Сказал, что они шли день
Я молчал. Живодер будто бы и не слышал слов Хрокра, занес топор над головой и сделал вид, что вот-вот рубанет сверху. Норд поднял меч кверху. Но бритт вместо прямого удара резко наклонился, увел топор по широкой дуге вниз и вогнал лезвие в щиколотку Хрокра. Тот упал, как подкошенный. Живодер расхохотался, пнул его в пах и не спеша забрал меч. Крутанул трофей в руке, предложил мне, но я отказался. Топором сподручнее.
Бритт не торопился с убийством. Он обошел вокруг воющего Хрокра, резанул по второй лодыжке, сделал еще круг.
– Железо? – спросил он, указывая мечом в кольчугу. – Мне не надо.
Я кивнул. Тогда Живодер отложил меч в сторону, нежно приобнял Хрокра со спины, посадил его и, не обращая внимания на его крики и жалобы, стащил кольчугу. Затем бросил ее мне.
– Я же все сказал! Я не жег! О боги! Клянусь Фомриром, Скириром и Мамиром, не жег! Я не знал, что это не ты! Пощади! – стонал Хрокр.
Меня замутило от его криков. Пятирунный, но не воин! С яйцами, но не мужчина. Он был жалок. За перегородкой вопила и рыдала его жена, а позади по-прежнему все было тихо. Я оглянулся и увидел убитых женщин, только одна девка сидела с широко распахнутыми глазами, прижимая одеяло к груди. Почему не кричала? Я подошел ближе, увидел, что в ее рот вогнана тряпка и она еле-еле дышит, но даже не пытается вытащить кляп.
От этого мой член вдруг напрягся и налился желанием. Я сдернул с девки одеяло. Рубаха на ней была порвана, так что я разглядел и тонкие ключицы, и впалый живот, и большие чуть отвисшие сиськи. Крики боли Хрокра, стон и причитания его жены, еле слышное бормотание Живодера — всё это лишь придавало остроты ощущениям. Я одной рукой распутал завязки на штанах, приспустил их, затем все же отложил топор в сторону и схватил девку промеж ног. Там было кудлато и горячо. Сжал чуть сильнее, ее глаза расширились от боли, она захрипела, замотала головой, уперлась тонкими ручонками мне в грудь.
А ведь сейчас я мог не беречь рабыню! Всё равно мы не оставим ее в живых. Эта мысль распалила меня еще сильнее.
Может, вытащить кляп? Нет, так даже лучше. Так лучше.
Я сдернул остатки ее рубахи, жадно оглядел худое тело, медленно провел рукой от горла до низа живота, затем схватил за зад и стащил девку пониже. А потом рывком
Бормотание Живодера стало громче. Крики Хрокра тоже. Что бритт там вытворял? Учился вырисовывать шрамы на теле?
Рабыня подо мной трепыхалась, царапала грудь, а я сжимал ее бедра и вбивал себя в нее глубже и глубже. Ее голова и плечи бились об стену. А потом она затихла.
Я вынул член, вытерся одеялом, завязал штаны и положил руку на грудь девки. Ее сердце все еще билось. Пусть.
Живодер все еще возился с Хрокром. Он снял кожу с груди, срезал мясо с ребер и задумчиво смотрел на обнажившиеся кости.
– Зачем? – поморщился я.
– Сердце, – пояснил полоумный бритт. – Не фомор, да, но пять рун. Взять сердце… – и непонятно поводил руками.
– Целое? Без ран?
– Да.
– Заканчивай! Скоро светать начнет. Надо уходить.
Сказал, а сам перешагнул через тело Хрокра, зашел за перегородку, схватил его жену за горло, слегка стукнул ее затылком о стену и спросил:
– Где серебро? Доставай.
– Не.. не… – захрипела было она.
Тогда я выволок ее в зал и показал окровавленное тело мужа. Живодер как раз приступил к выламыванию ребер. Она задергалась, захлебываясь слезами и рвотой.
– Если не скажешь, отдам тебя ему.
– Да… да.
Я разжал руку, и она, стараясь не глядеть на мужа, скользнула обратно за стену, открыла ключом сундук и отошла в сторону. Ого, кажись, быть грабителем не так уж плохо! Но я пришел сюда не грабить, а мстить, и серебро — это лишь трофей за праведное дело. Так что я сдернул одеяло, сложил туда добычу и скрутил узлом.
– Что еще? Оружие? Броня?
Женщина испуганно сжалась, но выдавила:
– Нет. Больше нет. Всё сыну отдали, всё ему.
– Говори! – крикнул я и ударил ее по щеке.
Она вскрикнула, но не шелохнулась.
– Живодер! Хочешь еще одно сердце?
– Нет! Нет! Я всё отдам! Всё отдам.
Она кинулась к дощатому настилу вдоль стены, с усилием потянула одну доску, но не смогла ее вытащить. Тогда я поддел доску топором и вывернул. Там оказался еще один схрон, в котором лежало не только серебро, но и несколько золотых вещиц. На корабль пока не хватало, но ведь Хрокр — это только начало.
– Пощади меня! Молю милостью Орсы, – взмолилась женщина, упав на колени. – Я все показала, все отдала! Клянусь Орсой!
– Бозуллин! Ты долго? – проигнорировал я ее мольбы. Пора уходить!
Живодер показался в проеме с трепыхающимся сердцем в руке. Бритт казался довольным собой.
– Сердце! – воскликнул он.
– Молодец! Убей ее, только быстро, и уходим.
Жена Хрокра была на второй руне, еще немного прибавит благодати Живодеру. Хотя мне не хотелось бы иметь под боком полоумного бритта на той же руне, я не был уверен, что справлюсь с ним, когда он станет хускарлом. К тому же, как знать, какой он дар получит от своей Домну?