Сага о Бриттланде

Бутырская Наталья

Щупальца хлестали уже так близко, что можно было ухватить их рукой.

Мы выжидали.

Аднтрудюр запыхтел, зарычал. Он впервые в жизни видел тварь. Хотел было рвануть вперёд, но я преградил ему топором путь.

Рано. Тварь хоть и сильная, но не особо выносливая. Грудь вздымается, что кузнечные мехи.

И когда движения твари замедлились, мы разом бросились к ней. Стрела Энока пробила одно из щупалец у самого основания, и оно бессильно опало. Я зацепил несколько, но они отдернулись, едва оцарапаные. Сварт ухитрился схватить

щупальце голой рукой, и тут уж я не промахнулся. Обрубок затрепыхался от боли и покрылся черной, похожей на смолу, кровью.

У Альрика и Тулле дела шли гораздо лучше: перед каждым уже лежали пучки отрубленных щупалец. Конечно, длинным мечом и достать можно дальше. Я с рычанием бросился вперёд, не желая уступать. Два щупальца упали сразу же, но третье обвилось вокруг моей правой руки. Шурин с криком прыгнул вперед, ткнул копьем не глядя в основание щупальца, но промахнулся. Свободный конец щупальца полосовал когтем мое плечо. Только бы там не было яда! Сварт вцепился в меня и дернул. Будь я хотя бы на руну меньше, остался бы без руки, это точно.

Ещё одно щупальце поймало руку Вепря, и это была последняя ошибка твари. Мы с Вепрем и Троллем растянули тварь в разные стороны так, что та аж взвыла от боли. Альрик и Тулле двумя живыми вихрями смели все оставшиеся щупальца. Аднтрудюр, совладав с копьём, пришпилил переднюю лапу твари к земле. Бьярне подрезал заднюю лапу. Эгиль со Стейном отрубили одну из передних.

– Неужто живьём взяли?
– усмехнулся Альрик, глядя на то, как я выпутываюсь из щупальца.

– Седьмая руна, не меньше, - сказал Вепрь, снимая своё щупальце.

Видарссон задумчиво приподнял все еще извивающуюся конечность.

– Как думаешь, это можно есть?

– Ага, а наутро и у тебя промеж лопаток такое вырастет, - хохотнул Эгиль.

– Ну что?
– не удержался я.
– Так кто убьет тварь?

И все уставились на Альрика. Согласно правилам, только хёвдинг может решать, кому отдать право на руну. Он мог забрать его себе, но Альрик и так уже на голову выше нас всех, да и не добавит ему руну тварь. Мог отдать мне, и тогда я сразу же поднимусь до шестой. Два хускарла в хирде — это уже солидная сила. А мог отдать кому-то из мелких, не Айсландеру, конечно, и не Сварту с Видарссоном, а кому-то из старых хирдманов. Вон, например, Вепрю. А то стыдно уже на третьей руне столько времени сидеть! Или Халле Рыбаку. Бьярне, Облауд, Стейн, Эгиль — все они заслужили это право.

– Нет, - только и сказал Альрик.
– Отнесем к бонду.

Глава 3

Кап. Кап. Кап.

Я то укорачивал шаг, то чуть ускорялся, чтобы капли не попадали мне на ногу. Раны на спине твари, где прежде были щупальца, быстро затянулись черной пленкой, а вот подрезанные лапы продолжали кровоточить.

Тварь висела между двух шестов, обвязанная веревками в три слоя. Даже морду обмотали. И мы зачем-то волокли ее к бонду.

Это

была бы самая легкая руна в моей жизни. И, наверное, самая важная.

Шестая руна! Тот самый барьер, который отделяет обывателя от воина. Шестую руну не набьешь ни кабанами, ни волками, ни медведями. Даже рабами не выйдет. Шестая руна показывает, что ты не бесполезное дерьмо. Хускарл! А уж стать хускарлом до двадцати лет…

Даже если бы Альрик отдал тварь Видарссону, я бы понял. Но зачем тащить ее к бонду? И почему вообще никто из ульверов не стал спорить?

– Альрик!
– окликнул я.
– Неужто этому сопляку отдашь? Не жирно ли будет? Он на первой руне всего. Пусть сначала пару кабанов завалит.

Тулле, на чьих плечах лежал мешок со щупальцами, оглянулся на меня и ухмыльнулся. Эгиль стукнул кулаком в спину Вепря. Даже Видарссон что-то шепнул Сварту. Вот ведь… братья-хирдманы, Бездна их забери! Нарочно молчали, ждали, когда я начну говорить. Еще, поди, и поспорили.

Хёвдинг, не поворачивая головы, ответил:

– Бонду мы только покажем тварь. Получим плату и пойдем в Сторборг.

– Зачем?

– Продадим тварь там.

– Зачем?

– Потому что там хорошо заплатят.

– Но разве не лучше…

– Нет!
– рявкнул Альрик.
– Не лучше! Шагай быстрее! Если сдохнет, ни монеты не получим.

Я заткнулся. На время. Что-то темнит наш хёвдинг. Обещал рассказать про местные порядки, а сам молчит.

Кап. Кап.

Пока волокли тварь до пастбища, заморосил мелкий дождик, и дорога через поля сразу же раскиселилась. Мы потащились еще медленнее, утопая в грязи. А эта тварина наслаждалась спадающей с неба водой: закатила фиолетовые зенки и только что не урчала. И нехватка конечностей ее особо не волновала.

Так что к дому бонда мы притащились глубоко за полдень. Бритты, несмотря на дождь, вышли посмотреть на нашу добычу. Столпились неподалеку от ворот, страшась подойти ближе. Какая-то женщина взвыла, глядя на запеленутое чудище, зарыдала. Может, тварь задрала ее детей или мужа? А бриттские девки в мокрых платьях, облепивших тело, были ох как хороши. Посмотрим, как отблагодарит нас бонд за поимку твари.

Барди ждал нас у ворот с распахнутыми объятиями. Похлопал каждого ульвера по плечу, заглянул в глаза твари, заглянул в мешок к Тулле. Радовался так, будто не пришлые норды, а его собственный сын убил отродье Бездны.

– Вот молодцы! Как и ухитрились так быстро изловить? Никого из ваших не задрала? Как решили? В рунный дом или своим отдашь?

Дагмар крутился тут же и тоже сыпал вопросами:

– Трудно было ловить? А веревки крепкие? А не сбежит? А на сколько рун потянет?

Альрик отмахнулся от мальчишки, ответил бонду:

– В рунный дом. Есть куда ее закрыть? Мы завтра отплывем поутру.

– Есть. Чего ж не быть? Эй, освободите там свинарник. Пусть в лужах поваляются! И ворота закройте!