Сага о диком норде
Шрифт:
Через наши головы пронеслась тень, и Альрик ворвался во вражеский строй. Взметнулся, закрутил мечом петли, и драугры вокруг него попадали, разрубленные на части. Хёвдинг не надел ни кольчуги, ни даже куртки, и его рубаха белела ярким пятном посреди черных тел.
Больше стена щитов не нужна. Перед нами разрозненные мертвяки, нелепые без шлемов и доспехов. Теперь мой топор сокрушит их всех.
И ульверы разом бросились вперед.
Мы кружили в бою как в танце. Отбрасывали щитами драугров, подставляя их под удары собратьев. Не глядя рубили и секли.
— Ауууу! — взвыл я, не в силах сдержать яростный восторг.
И моя стая подхватила вой!
Я отбросил разломанный щит, перекинул топорик в левую руку и вогнал его в шею драугру с обломанным серпом. Чвак. Лезвие влажно вышло из раны. Небрежно отпинув труп, шагнул и остановился.
Драугры отступали!
Еще нескольких на бегу зарубил Альрик, но далеко отходить не стал. Вернулся к нам, с ног до головы покрытый черными пятнами гнилой крови.
Мне не хватило! Мало! Мало сражений! Мало врагов!
Кровь всё еще кипела, а дар уже успокаивался, стихал, точно метель под утро, пока вовсе не растаял. Ульверы растерянно оглядывались, испытывая то же разочарование, что и я.
— Теперь понятно, почему ты позади всех стоял, — громыхнул Оттар, подойдя ближе к Альрику. — А то твоим хирдманам и врагов не останется, бездна им в глотку!
Глава 9
Поле выстлано трупами драугров. Сколько их полегло? Только мы изрубили два десятка, не меньше, а ведь ульверы — один из слабейших хирдов в херлиде.
С нашей стороны погибли единицы, самые невезучие. Те, кто получил легкую рану, прямо тут обматывали тряпицами поврежденные места и затягивали узел зубами. Тем, кому повезло меньше, братья помогали отойти назад, к Орсовым женщинам.
Потери малы еще и потому, что первый, самый тяжелый удар приняли на себя почитатели Фомрира, посвятившие жизнь мечу и щиту. А служители Корлеха, Нарла, Миринна и Свальди подоспели к уже разбитому клину драугров.
И снова мы стояли. Я даже не вспотел за те недолгие мгновения боя, и кровь еще бурлила, требовала сражений, требовала благодати. Не только Эгиль стал хускарлом. Аднтрудюр тоже получил шестую руну. И то сказать, застоялся он. В прошлый раз руна была ему дарована еще на болотах, сразу после гибели Рыбака. Столько всего произошло с тех пор!
— В бой! На Сторборг! — до нас донеслись крики из глубины херлида.
Альрик покачал головой:
— Что-то тут не ладно. Драугров-то мы порубили немало, да все они слабы! Карлы да хускарлы. Может, несколько хельтов в центре. Даже в лесу сильнее попадались.
— Думаешь, обманка? — спросил я.
— Скорее, приманка. Нас хотят приманить в город. Там на
Эгиль, всё ещё радуясь новой руне, рассмеялся:
— Говоришь так, будто они могут до такого додуматься! Это ж драугры. У них внутренности сгнили давно.
— Тоже так думаю, бездна им в глотку, — сказал Оттар Мышонок. — Но и отступать смысла нет. Снова сидеть в чистом поле и ждать, пока жратва кончится? А ведь уже пора пахать. Еще седмицу-другую просидим и упустим время. Земля высохнет, и не взойдет зерно, бездна ему в глотку.
Тулле вздрогнул и начал приглядываться к вытоптанной и политой черной кровью почве. Давненько он не вспоминал про рожь и коров.
Хозяйственный Вепрь ходил меж трупов и выискивал оружие или хотя бы железо, годное на переплавку. Подымал то одно, то другое, многое брезгливо отбрасывал, но кое-что отложил в сторонку. Потом заберем. Никто наше не тронет. Альрик прав, против нас выставили слабаков, даже снарядить их толково не озаботились. Швырнули как подачку бродячей псине.
Не трубили ни отступление, ни атаку. Солнце неторопливо поднималось, обжигая весенними лучами кожу и нагревая железо.
А крики нарастали:
— Надо отбить Сторборг!
— Вымести драугров из домов!
— Мы ж не похоронили родных! Надо похоронить по-людски!
И вскоре над полем загремело:
— На Сторборг! На Сторборг! На Сторборг!
Мы пришлые. Многие хирдманы тоже не имели ни земель, ни домов. А те, кто стояли за нашими спинами, родились и выросли в Сторборге. Несколько дней назад им пришлось бежать, бросая дома, рабов, стариков. Конечно, они жаждали отомстить. Отомстить за свой страх, за стыд, за родных и друзей.
Так и не дождавшись сигнала от конунга, толпа сторборгцев всколыхнулась и медленно двинулась к городу. А между ними и Сторборгом — мы. Хирдманы.
— Стой! Назад! — закричал кто-то, но его никто не слышал.
— На Сторборг!
— На Сторборг!
— Фомрир!
— Сторборг!
Крики людей слились воедино. Их жажда мести полыхала огнем и обжигала лёгкие! Их ярость захлестнула меня и поглотила целиком. И вот уже я сам орал, срывая глотку: «Сторборг! Сторборг!», размахивал топором и шагал к разоренному городу. Мощь, равная богам! Стая? Нет, херлид! Что такое полтора десятка человек перед эдакой силищей? Мы сметем всех драугров до последнего, разрубим их на куски, размажем по стенам, втопчем в землю и измельчим в прах!
Что-то мешало мне до конца слиться с херлидом. Что-то зудело рядом.
Меня схватили за плечо и грубо тряхнули. Я оглянулся. Альрик?
— Кай! — орал он мне в ухо, прикрытое шлемом. — Дар! Помнишь? Дар!
Я резко отмахнулся. Еще чуть-чуть, и я б захватил даром всех на поле! Наверное.
Сзади напирали, толкали в спину щитами, пихались плечами и кричали, кричали, кричали. Поневоле передние воины ускоряли шаг, и вскоре мы неслись во всю прыть к первым домам, далеко выплеснувшимся за старую городскую ограду.