Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Том 1
Шрифт:
Уродство и бешенство Хасьярла превзошли все ожидания Мышелова. Властитель Верхних Уровней выпрямился, стоя лицом к носилкам, на протяжении тревожного мгновения только дергаясь, заикаясь и брызгаясь слюной, как самый настоящий идиот. Потом внезапно к нему вернулась речь, и он залаял как нельзя более внушительно и, без сомнения, громче, чем любой из его огромных псов:
– По праву смерти – уже свершившейся или долженствующей свершиться: свершившейся с моим отцом, который был поражен звездами и сгорел дотла; долженствующей свершиться с моим нечестивым братом, который был поражен моим
Потом Хасьярл начал поворачиваться, скорее всего для того, чтобы приказать нескольким охранникам выступить вперед и схватить Гваэя и его свиту, а может быть, для того, чтобы сделать знак своим волшебникам уничтожить противников магическим способом; но в этот момент Мышелов громко хлопнул в ладоши. По его сигналу Ививис, шагнувшая между ним и носилками, отбросила назад капюшон, распахнула мантию и уронила их за спину в одном плавном движении – и открывшееся зрелище заставило всех замереть в ошеломлении, как и рассчитывал Мышелов.
На Ививис была надета прозрачная туника из черного шелка – не более чем черное опаловое сияние вокруг бледной кожи и по-юному гибкой фигуры – но лицо ее было скрыто белой маской, изображающей лицо ведьмы; женское лицо, однако с открытыми в ухмылке клыками и свирепым пристальным взглядом глаз с красными белками и белой радужкой (Мышелов быстро перекрасил эти глаза, следуя указаниям Гваэя, говорящего из своей серебряной статуи). Длинные зеленые с проседью волосы спадали с маски на спину Ививис, а несколько тонких прядей лежало у нее на плечах. В правой руке она, словно выполняя ритуал, держала вертикально перед собой большой садовый нож.
Мышелов указал прямо на Хасьярла – к которому уже были прикованы глаза маски – и скомандовал своим самым глубоким голосом:
– Приведи ко мне вот этого, о Мать-Ведьма!
Ививис быстро выступила вперед.
Хасьярл сделал шаг назад и, скованный ужасом, уставился на приближающуюся немезиду – воплощение материнского каннибализма сверху, изящная, как эльф, снизу; глаза его отца, взгляд которых обескураживал Хасьярла, и жуткий нож, который, казалось, выносил ему приговор за всех тех девушек, которых он с наслаждением довел до смерти или искалечил на всю жизнь.
Мышелов понял, что успех уже у него в руках, и остается только сжать пальцы.
В этот миг с другого конца комнаты раздался мощный, глухой удар гонга – настолько же глубокий, насколько высоким был звук гонга Гваэя, сотрясающий кости своей вибрацией. Потом по обе стороны узкого темного сводчатого проема, расположенного на противоположной от Гваэевых носилок стороне зала, с глухим ревом поднялись к потолку два столба белого огня, приковывая к себе все взгляды и разрушая чары Мышелова.
Первой реакцией Мышелова было выругать про себя такие великолепные сценические эффекты.
Дым заклубился, скрывая огромные черные квадраты потолка, столбы опали и превратились в бьющие на высоту человеческого роста белые струи, и между ними выступила вперед фигура Флиндаха в богато вышитых одеждах и с
– О Гваэй! О Хасьярл! Во имя вашего отца, сгоревшего и ушедшего по ту сторону звезд, и во имя матери вашего отца, чьи глаза унаследовал и я, прошу: подумайте о Квармалле! Подумайте о безопасности вашего королевства и о том, как раздирают его ваши войны. Забудьте о своей вражде, откажитесь от ненависти и вытащите сейчас жребий, чтобы определить порядок престолонаследия – выигравший будет здесь Верховным Владыкой, проигравший немедленно отправится с большой свитой и сундуками, полными сокровищ, в путешествие через Горы Голода, пустыню и Море Востока, и проживет свою жизнь в Землях Востока с полным комфортом и достоинством. Или, если вы не хотите тянуть обычный жребий, то пусть ваши воители бьются насмерть, чтобы решить это; а все остальное – как было предложено раньше. О Хасьярл, о Гваэй, я сказал.
И он сложил руки на груди, стоя между двумя столбами бледного пламени, все еще пылающими вровень с его головой.
Фафхрд воспользовался тем преимуществом, которое давало ему всеобщее потрясение, чтобы выхватить меч и топор у вяло держащих оружие стражников и протолкнуться вперед мимо Хасьярла, словно для того, чтобы лучше защитить его, стоящего одиноким и безоружным перед своим воинством. Теперь Фафхрд слегка подтолкнул Хасьярла локтем и прошептал сквозь свою маску-мешок:
– Тебе лучше всего поймать его на слове. Я выиграю тебе твое душное, мерзкое подземное королевство – да; а после того, как ты меня вознаградишь, я исчезну отсюда еще быстрее, чем Гваэй!
Хасьярл скорчил сердитую гримасу и, повернувшись к Флиндаху, прокричал:
– Верховный Владыка здесь – я, и нет никакой нужды тянуть жребий, чтобы определить это! Да – и у меня есть мои архимаги, которые повергнут в прах любого, кто осмелится угрожать мне волшебством! И есть мой великий воитель, который изрубит в фарш всякого, кто бросит мне вызов мечом!
Фафхрд выпятил грудь и свирепо оглядел зал сквозь окаймленные красным прорези для глаз, чтобы поддержать Хасьярла.
Тишина, которая последовала за похвальбой принца, была разрезана словно острейшим ножом, когда пронзительно-сладкий голос донесся со стороны неподвижной низкой кучи на носилках, окруженной четырьмя бесстрастными рабами-боннами, – или из точки, находящейся прямо над этой кучей.
– Я, Гваэй, властитель Нижних Уровней, являюсь Верховным Владыкой Квармалла – а вовсе не мой несчастный брат, чью обреченную душу мне искренне жаль. И у меня есть чары, спасшие мою жизнь от самых зловредных его чар, и у меня есть воитель, который сотрет его воителя в порошок!
Все были слегка устрашены этим, как казалось, магическим голосом, – все, кроме Хасьярла, который хихикнул, брызнув слюной, дернул рукой, а потом, словно он и его брат были детьми и один на один в комнате для игр, воскликнул: