Сага о Форсайтах: Собственник

Голсуорси Джон

В таком положении застал его Босини.

Джемс перевел взгляд с заоблачных высот на лицо Босини, который посматривал на него с насмешливо-презрительным видом.

– Здравствуйте, мистер Форсайт! Приехали убедиться собственными глазами?

Как мы уже знаем. Джемс именно за этим и приехал, и ему сразу стало не по себе. Тем не менее он протянул руку и сказал: “Здравствуйте!” – не глядя на Босини.

Босини с насмешливой улыбкой пропустил его вперед.

Эта любезность заставила Джемса насторожиться.

– Давайте

сначала обойдем кругом, – сказал он, – посмотрим, что у вас тут происходит!

Терраса, выложенная тесаным камнем, с бордюром в три-четыре дюйма высотой, огибала дом с юго-востока и юго

–запада, спускаясь по краям к свежевзрыхленной земле, приготовленной под газон. Джемс пошел вдоль террасы.

– Во сколько же все это обошлось? – осведомился он, увидев, что терраса заворачивает за угол дома.

– Как вы думаете? – спросил Босини.

– Понятия не имею! – ответил Джемс, слегка озадаченный. – Фунтов двести

– триста, наверно!

– Совершенно правильно!

Джемс испытующе взглянул на архитектора, но тот даже глазом не моргнул, и Джемс решил, что не расслышал ответа.

У входа в сад он остановился и посмотрел на открывавшийся перед ним вид.

– Это надо срубить, – сказал он, показывая на старый дуб.

– Вот как? Вам кажется, что за свои деньги вы недостаточно пользуетесь видом из-за этого дерева?

Джемс снова недоверчиво посмотрел на Босини – странный подход к вещам у этого молодого человека.

– Не понимаю, – сказал он растерянным, взволнованным голосом, – зачем вам понадобилось это дерево.

– Завтра же оно будет срублено, – сказал Босини.

Джемс испугался.

– Не вздумайте сказать, что это я велел срубить. Я тут совершенно ни при чем!

– Да?

Джемс взволнованно продолжал:

– При чем здесь я? Какое это имеет ко мне отношение? Делайте все под свою ответственность.

– Вы позволите сослаться на вас?

Джемс окончательно перепугался.

– Не понимаю, зачем вам понадобилось ссылаться на меня, – пробормотал он, – и вообще оставьте дерево в покое. Это не ваше дерево!

Он вынул шелковый носовой платок и вытер лоб. Они вошли в дом. Внутренний двор поразил Джемса не меньше, чем Суизина.

– Вы, должно быть, всадили сюда уйму денег, – сказал он после долгого созерцания колонн и галереи. – Во что, например, обошлись эти колонны?

– Не могу вам точно сказать, – задумчиво ответил Босини, – но действительно сюда всажена уйма денег!

– Ну еще бы, – сказал Джемс. – Еще бы…

Он поймал на себе взгляд архитектора и осекся. И в дальнейшем, собираясь спросить, сколько стоила та или другая вещь, Джемс каждый раз старался подавить свое любопытство.

Босини, по-видимому, решил показать ему все, и, будь Джемс менее наблюдательным, архитектор обвел бы его вокруг дома во второй раз. Кроме того, Босини проявлял

такую готовность отвечать на любые вопросы, что Джемс все время был настороже. Он начал уже уставать от прогулки, ибо, несмотря на то, что поджарое тело его отличалось выносливостью, все-таки семьдесят пять лет давали себя чувствовать.

Джемс приуныл; все оставалось по-прежнему, осмотр дома не принес ему облегчения, на которое он смутно надеялся. Появились только еще более сильная неприязнь и недоверие к этому молодому человеку, утомившему его своей вежливостью, сквозь которую явно проскальзывало издевательство.

Этот молодчик был умнее, чем он думал, и красивее, чем ему хотелось бы. Джемса, который меньше всего на свете мирился с готовностью некоторых людей идти на риск, коробил беззаботно-небрежный тон Босини. И улыбка у него тоже непростая, появляется, когда ее меньше всего ожидаешь, и глаза какие-то странные. Босини напоминал Джемсу, как он потом выразился, голодную кошку. Точнее он не мог передать Эмили своего впечатления от той сдержанной злобы, вкрадчивости и насмешки, из которых складывалась повадка Босини.

Наконец, осмотрев решительно все до мелочей, Джемс снова прошел в ту дверь, через которую попал в дом, и чувствуя, что время, силы и деньги потрачены понапрасну, призвал на помощь все свое форсайтское мужество и, пристально глядя на Босини, спросил:

– Вы, кажется, часто встречаетесь с моей невесткой. Ну как, ей нравится дом? Впрочем, она, должно быть, еще не видела его?

Он спрашивал, прекрасно зная о поездке Ирэн; разумеется, ничего дурного в самой поездке не было, если не считать этих странных слов: “Мне все равно, попаду я домой или нет”, – и того, как отнеслась ко всему этому Джун.

Джемс, как он мысленно сказал себе, решил испытать Босини этим вопросом.

Архитектор ответил не сразу и долго смотрел на Джемса, смущая его пристальностью своего взгляда.

– Она видела дом, но я не знаю ее мнения.

Взволнованный, сбитый с толку, Джемс уже органически не мог остановиться.

– А! – сказал он. – Видела? Значит она была здесь с Сомсом?

Босини ответил с улыбкой:

– Нет, не с ним!

– Как? Она приезжала одна?

– Нет, не одна.

– Так с кем же тогда?

– Вряд ли мне следует рассказывать, с кем она приезжала.

Джемсу, прекрасно знавшему, что Ирэн приезжала с Суизином, такой ответ показался совершенно непонятным.

– Как так! – забормотал он. – Вы же знаете, что… – И запнулся, почувствовав вдруг, что становится на опасный путь.

– Ну что ж, – сказал он, – не хотите говорить, не надо. Мне никогда ничего не рассказывают.

К его удивлению, архитектор задал ему вопрос.

– Кстати, – сказал он, – кто-нибудь еще из ваших собирается приехать сюда? Я бы хотел быть на месте в это время!