Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Чем это пахнет? – спросил он Беркута, когда их накрыло облаком ароматного варева.
– Зашли в хлебный ряд, – расплылся тот в улыбке. – Здесь керхи торгуют. Между прочим, у них отличные пироги и лепешки из проса, но Финеас у керхов покупать не любит. Он у нас в еде знаток, если где-то упрется, то его ничем не убедишь. А пахнет сезамом, вернее маслом из него. Женщины керхов его прям тут делают. Растирают зерна в ступках, варят муку в сосудах, а когда масло всплывает наверх, собирают в тыквенные бутылки и продают. Кстати,
Пока Беркут объяснял Финеасу, зачем им нужно масло из сезама, Арлинг тщательно принюхивался, стараясь запомнить новый аромат. И чем дольше он нюхал, тем отчетливее понимал, что помимо запаха масла и привычной смеси рыночного зловония, чувствует что-то еще. Одновременно сладкий и слегка тошнотворный запах напоминал вонь гниющих продуктов, но, тем не менее, от них отличался. Заинтригованный, Регарди сделал шаг в сторону, стараясь лучше уловить струю воздуха, принесшую непонятное зловоние, но его задержал Ол.
– Туда не ходи, – буркнул он. – Нам вообще в другую сторону надо. Сейчас эти два барана определятся и пойдем.
Однако у Беркута с Финеасом разгорелся нешуточный спор, а запах интересовал Арлинга все сильнее.
– А что там? – спросил он с любопытством, всем видом показывая, что готов отправиться за ответом самому, тем самым, усложнив Олу жизнь.
– Виселица, – мрачно заявил мальчишка и направился разнимать товарищей.
Значит, вот как пахнет смерть, заключил Арлинг и почувствовал, что, несмотря на жару, его пробрал озноб. Такого запаха в пробирках имана еще не было. Пожалуй, его стоило запомнить. Хорошенько запомнить.
– Пошли, – дернул его за руку Беркут. – Финеас – свинья. Вот увидишь, сегодня на тренировках я уложу его на лопатки. А ты что застрял? На мертвяков удивляешься? Привыкай, у нас всегда так. Тут молоко продают, а рядом людей вешают. Этим никого не удивишь.
– Кто они?
– Преступники, конечно, – фыркнул Шолох. – В основном, ворье. Власти рынка могут казнить любого, кого поймали на воровстве на своей территории. Кому руку рубят, а кого сразу вешают. Вон в той лавке сидит судья с писцами и стражей. Все происходит очень быстро – по закону и без лишних проволочек.
– А если не того поймали? Или ошиблись?
Но Беркут проигнорировал его вопрос, шумно втянув носом воздух.
– Черт возьми, а ведь обед скоро. До чего хорошо пахнет! Керхи умеют готовить… Спорим, что это баранина на меду? А, может, и голуби, вареные в чугунах с перцем. Мы, кучеяры, тоже любим перец, но с тем, как его едят керхи, не сравнится ни одно кучеярское блюдо. Я как-то попробовал их курятину. У меня во рту потом всю неделю горело. Они перец кислым молоком запивают, представляешь?
Арлинг слушал болтовню Шолоха, старался не отстать от Финеаса, а сам вспоминал запах смерти. Он никогда бы не подумал, что смерть пахла так… странно. Совсем не отталкивающе,
Корма «Черный Святой» была популярна. И хотя люди толпились на Мерве везде, у здания их было особенно много. Арлингу пришлось уцепиться за Беркута, чтобы не потеряться. Он был в корме всего раз – с иманом, – и нашел в ней только одно преимущество. Внутри было свежо и бодряще. Толстые стены здания не пропускали раскаленного воздуха с улицы, а хитрый архитектурный замысел, о котором ему рассказал учитель, позволял сквозняку беспрепятственно прогуливаться по внутренним помещениям, создавая ощущение прохлады.
– У нас не очень много времени, а народу там тьма, – с досадой проговорил Фин, останавливаясь у входа. – Пока найдем Джаля, пока дождемся аракоса, уйдет не меньше получаса. Поступим так. Я с Олом пойду добывать напиток, а Беркут с Арлингом отправятся за цыпленком. Мясной ряд начинается за углом. Как управитесь, ждите нас там.
– Кажется, наш умник сам себя обманул, – довольно произнес Шолох, увлекая Регарди туда, где пахло жиром и кровью. – Столько монет дал, что их не только на курицу хватит, но и на хорошую лепешку с мясом. Не знаю как ты, а я хочу есть.
Беркут вклинился в мясной ряд, как острый нож в куриное филе. Похоже, он действительно проголодался, так как прямиком направился туда, где слышались крики торговки, зазывавшей отведать свежие лепешки с чесноком и мясом ягненка. В желудке Арлинга с утра плескалась лишь пресная каша с непонятными корешками, но запах, который доносился из корзинки кучеярки, слишком напоминал тот, который он почуял у виселицы. «Это иная смерть», – пытался убедить себя он, но слюна отчего-то стала горькой, а горло сжалось, отказываясь ее глотать.
– Тебе купить? – спросил Беркут, возбужденно втягивая воздух носом.
– Нет, – буркнул Арлинг, мечтая о том, чтобы скорее вернулся Финеас, и они пошли обратно. К тому же, иман все равно узнал бы об этой лепешке, и ему пришлось бы снова драить котлы Джайпа. Учитель всегда догадывался, если он пробовал запрещенные продукты, а жирная лепешка, несомненно, к ним относилась. Возможно, кучеяр улавливал запах, а может быть, читал мысли. Недаром же его звали мистиком. В последнее время, Регарди считал это лучшим объяснением всех возникающих вопросов.
– Ну и зря, – фыркнул Шолох. – Лепешки очень вкусные. Их сейчас при мне вылепят, начинят мясом и пожарят. Я себе две штуки купил, могу одной поделиться.
Но аппетит у Арлинга пропал окончательно. Прикинув, что на приготовление лепешек потребуется время, он решил проявить инициативу.
– Курицы там? – спросил Регарди Беркута, кивнув в ту сторону, откуда, как ему показалось, раздавалось кудахтанье. Джайп заказал самое свежее мясо, какое только можно найти. Живая птица должна была превзойти его ожидания.