Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

Петрук Вера

Все приходит к тому, кто умеет ждать. Впервые Регарди не мешала татуировка на спине. Она была лишь рисунком на коже, оставленным на память бывшим другом. Солукрай не казался больше пугающим бременем и наказанием. Он перестал быть запутанным клубком шерсти, превратившись в красивый ковер, которым была устлана дорога в будущее. Потребуются годы, чтобы рассмотреть его узоры и понять их смысл, но халруджи был наполнен терпением и верой в победу.

Увлекшись новыми ощущениями, Арлинг не заметил, как сорвался. Ему повезло, что он забрался невысоко – падение было недолгим. Потирая ушибленное колено, Регарди с недоумением прислонил руки к стене. На ладонях

было достаточно порошка, но он больше не клеился к камню. Арлинг растер между пальцами новую порцию волшебного средства и с силой приложил руку к стене. Можно было с таким же успехом стукнуться об нее лбом. Теперь было ясно, почему древние строители не поленились привезти блоки для цитадели из другого места – из-за свойств камня. «Звездный порошок» не клеился к стенам башни. Она была неприступной. Почти.

Иман учил их многому, но, в первую очередь, не верить в невозможное. Еще не построили стену, на которую не мог бы забраться ученик Школы Белого Петуха. Привязав мешок со «звездным порошком» к поясу, Арлинг прислонился к цитадели и медленно двинулся вокруг, ощупывая каждый камень не только руками, но и всем телом. Дойдя до другого края пропасти, он остановился и, вытянув руку насколько возможно, исследовал поверхность стены, которая нависала над бездной.

С этой стороны ветер, туманы и время сумели покрыть цитадель сетью едва заметных царапин и трещин, а места соединения блоков казались не такими плотными. Возможно, древние строители посчитали, что пропасть сама по себе являлась хорошим сторожем, и уделили северной стороне меньше внимания. Однако высота была не так страшна, как ветер, который, ревя и ухая, вырывался из бездны, проносился вдоль стержня цитадели и исчезал в низком небе, в чье брюхо впивался острый шпиль башни. Судя по тому, что следов от крючьев на северной стороне не было, смельчаков или сумасшедших пока не объявилось. Арлинг собирался стать первым. Ведь страх и сомнения еще находились в плену его «Я».

«Просто не думай об этом», – сказал себе халруджи, ощупывая пальцами первую трещину, с которой должна была начаться его вторая попытка. Последняя. Если он сорвется, если не удержится под порывом ветра, если…

– У тебя сильные руки, – прошептал Регарди, расставаясь с землей и повисая в воздухе. – Подняться по этой стене на каких-то сто салей не труднее, чем пробить горшок с песком. Или череп врага. Все получится. Внизу нет пропасти – только туман, который я придумал сам. Слепые часто ошибаются.

Мысль о том, что туман был лишь плодом его воображения, Арлингу понравилась. В таком случае не существовало и башни. Он снова был васс’ханом, и сейчас тренировался на Огненном Круге, пытаясь в очередной раз покорить Стену Гордости, особо любимую иманом. Стена возвышалась в начале круга, пугая новичков и заставляя старших учеников скрежетать зубами от бессилия. Никому не удавалось одолеть ее полностью – даже Финеасу, лучшему. Личным достижением Арлинга были пять салей, выше него забирался только Ол, который, казалось, был рожден для скалолазания. Регарди так и не узнал, что с ним стало. Иман отправил его в Пустошь на Испытание Смертью. Учитель считал, что Ол все равно умрет из-за болезни, которая пожирала его мозг, а Испытание могло дать ему шанс.

По сравнению со Стеной Гордости цитадель ивэев казалась удобной лестницей со ступенями. Правда, иногда ступени начинали крошиться и проваливаться. Порывы ветра, рвущегося из бездны, пытались вклиниться между животом Арлинга и камнями Туманной Башни, но Регарди не давал

им шанса, прижимаясь так плотно, что, казалось, еще немного и его кожа срастется с каменным монолитом. Ветру оставалось теребить его головной платок и стегать по спине холодными струями.

По мере того как он поднимался выше, цитадель изобретала новые ловушки, не желая быть покоренной. Он едва успел отдернуть руку, когда из трещины, в которую вонзились его ищущие пальцы, показалось жало скорпиона. Пришлось повиснуть на одной руке, так как ветер, воспользовавшись заминкой, ловко оторвал и ноги тоже.

Новое чувство застало врасплох. Невероятная легкость в теле и свобода сознания превратились в счастье, которое накрыло его, словно ливень пустыню. Не в силах бороться с ним, Арлинг рассмеялся. Туманная Башня дарила сюрпризы, которые запомнятся надолго. Понадобилось усилие, чтобы собраться. Ветер раскачивал его тело, маня разжать пальцы, вцепившиеся в проем между камнями. Он обещал незабываемый полет, но Регарди заставил себя не слушать его шепот. В бездну он прыгнет в другой раз. Сейчас ему нужно было прыгнуть в другую сторону – в небо.

Почти с любовью погладив бок башни свободной рукой, халруджи отыскал в ней впадину и осторожно просунул пальцы. Подъем продолжился, но ощущение эйфории не покидало еще долго.

Когда до зияющего проема единственного окна башни оставалось с десяток салей, Арлинг понял, что страх, который он заточил в ловушку своего «Я», сумел освободиться и витал вокруг, мечтая о мести. Неожиданно подумалось о том, сколько времени он будет лететь вниз, если сорвется. Успеет ли он подумать о Магде, или умрет еще во время полета, не выдержав того, что предал имана и Сейфуллаха, не сумев спасти их?

– Слепой не может взглянуть правде в глаза, – прошептал голос врага, заглушая свист ветра. – В этом твоя ошибка и поражение. Истина…

– Истина мне не нужна, – перебил себя Арлинг, задыхаясь от злости и быстрых потоков воздуха, обтекавших тело. – Вера – вот, что важно. Истина может заключаться в том, что Сейфуллах погиб от болезни, а следующий порыв ветра сбросит меня в пропасть. Правда подождет. Она для тех, кто ходит по земле и смотрит на мир обоими глазами. Я выбираю веру, пусть и в то, что не существует.

Ожидая новых атак врага, которых почему-то не последовало, Арлинг не заметил, как добрался до широкого проема, источающего смрадные запахи Белой Язвы. Страх не появлялся. Вероятно, собирал силы для новой атаки. Решив отложить сражение с ним до более удобного момента, Регарди сосредоточился на плане. Ведь он по-прежнему казался идеальным.

Вход охраняли два ивэя, застывшие у подъемника с корзиной. От нее пахло людьми и смертью. Если бы не слабый стук сердец стражников, их можно было принять за статуи. Они были молчаливы, холодны и неподвижны. Также и умерли – не сдвинувшись с места и не издав ни звука. Сняв с них маски, Регарди почувствовал аромат журависа. Причина апатичного поведения стражей была найдена, но вопросов стало еще больше.

Сразу от входа начиналась винтовая лестница, уходящая в глубину. Она напоминала туннели Подземелья Покорности, но пахла иначе – серой, журависом, слюдой, персиками, золой и мышьяком. Уже знакомый запах Белой Язвы вплетался в смесь странным узором, вызывая желание скорее покинуть это место. Лестница была похожа на разинутый зев голодного зверя, в брюхо которого закинули слишком много еды не первой свежести. Она порождала зловонную отрыжку и отравляла воздух брожением. Звуки, поднимающиеся из недр башни, только усиливали сходство.